Запрети любить - Юлия Николаевна Николаева Страница 19

Его голос становится резче, напряжение исходит почти осязаемо, я замираю, глядя на его лицо, но в полумраке могу вырвать только тени, которые вырубают резкие черты.

– Я хотела просто нормальных отношений, – меня хватает только на то, чтобы прошептать этот ответ, на который я получаю очередной смешок.

– Тогда тебе стоило сначала с собой разобраться. Не очень-то похоже, что ты влюбилась в Антона.

– Что ты имеешь в виду?

Я чувствую, что мы вступаем на опасную территорию, и бессознательно делаю шаг назад, словно физически пытаюсь отстраниться от следующих слова Кирилла.

– Ты знаешь, что я имею в виду, Ясь.

Несколько секунд мы смотрим друг на друга, я перестаю чувствовать задувающий через одежду ветер, пальцы рук уже трудно сгибать, но и это не имеет значения. Мир резко сужается в кольцо, внутри которого я, Кирилл и его слова. Которым я ничего не могу противопоставить. Медленно качаю головой, делая еще полшага назад. Но Кирилл не собирается приближаться, за все время нашего разговора он даже позы не изменил, так и стоит, сунув руки в карманы куртки.

– Я не знаю, что ты имеешь в виду, – ощущение, что даже голос замерз, и слова прорываются через толщу льда, с таким трудом я их выдавливаю из себя. – Меня мало волнует, что ты там себе надумал, Кирилл. Послушай, что я тебе скажу: если ты не хочешь строить с Таней отношений, то лучше расстанься. Она ведь ждет от тебя каких-то шагов. Так сделай их. Либо навстречу, либо уйди. И еще… Оставь меня в покое, ясно? Перестань вмешиваться в мою жизнь, и желательно вообще в ней появляться.

Повисает тишина, пару секунд она такая тяжелая, что хочется поежиться, а потом налетает новый порыв ветра, завывая, срывает с моей головы капюшон, треплет волосы, по телу бежит дрожь. Кирилл молчит, я делаю несколько шагов в сторону, обходя его по периметру, нетвердо дохожу до поворота на дорогу, а потом бегу.

Калитка – онемевшими пальцами с трудом закрываю замок, – несколько метров до дома, сбрасываю верхнюю одежду, и наконец оказываюсь в теплой кухне. Таня, судя по всему, еще в ванной. Я устало падаю на уголок, глядя в пол. Сердце в груди грохочет так, что закладывает в ушах. Чувствую себя погано.

Я ведь прекрасно поняла, о чем говорил Кирилл. Я вела себя омерзительно, говорила себе одно, а сама делала другое. Это я позволила ему допустить мысль о том, что меня к нему тянет. Позволила ее тогда, когда у Кирилла были отношения с моей сестрой, когда сама я была с другим мужчиной.

Пусть не было физической измены, но она и не нужна. Измена происходит сначала на уровне головы. Человек внутри себя принимает решение: пустить эту возможность в свою жизнь или нет. Я должна была заблокировать любое проявление чувств. Я не имела на них права, а теперь Кирилл считает, что я…

Слышу, как что-то падает в ванной, следом чертыхается Таня, вскочив, бегу в свою комнату, прикрываю дверь. Надеюсь, у меня еще есть время прийти в себя, оно мне необходимо. Я не готова сейчас общаться с сестрой. Опускаюсь на матрас, подтягиваю к себе одеяло и кутаюсь в него. Не знаю, от чего трясет больше: от того, что замерзла, или от осознания того, как я вела себя все это время.

Так оно и происходит: искушение приходит незаметно, маленькими шагами подкрадывается. Сначала думаешь: ну ведь ничего такого нет, это ничего не значит. Потом думаешь так снова, и снова, и снова. И не замечаешь, как оказываешься полностью порабощен этим искушением.

Ложусь на бок в позе младенца. Ситуация с Антоном отступает на второй план. Я отстраненно и безэмоционально замечаю, что она меня в общем-то даже не трогает. Неприятно как-то по-человечески, но других чувств нет. И на это тоже есть причина. Антон никогда меня не привлекал всерьез.

Я рассматривала его как хороший вариант, который нужно брать, особенно когда он сам идет в руки. Не было эмоций, только прагматизм. Но это же логично, мне тридцать четыре, я разведена, побита жизнью, мне ли выбирать? Да и не факт, что получилось бы, даже если бы Антон этого на самом деле хотел. Я разрешила себе не думать о будущем, но реальность ведь никуда не делась. Когда-нибудь мне пришлось бы сказать, что я не смогу родить ему ребенка. Теперь не придется, и слава богу.

– Ты в порядке, Ясь?

Поднимаю на сестру глаза, оставляя в покое кашу, которую уже минут пять перебираю ложкой.

– Да, все нормально, долго не могла уснуть вчера.

Я и впрямь мучилась бессонницей, бродила из угла в угол, зачем-то поглядывая на окна дома напротив. Света в них не было. И правильно, люди по ночам спят, мучаются только те, у кого не ладится с самим собой.

– Это из-за Антона?

Я снова смотрю на сестру, бессонница все же имеет последствия, чувствую легкое отупение, как будто я встала, но механизм внутри не запустился.

– С чего ты взяла?

Таня пожимает плечами, поднимаясь и проходя на кухню, наливает чай.

– Расстроилась, что он тебя продинамил?

Я вздергиваю брови в удивлении и против воли резко выдаю:

– Он меня не динамил. Я сама не хотела к нему ехать.

Сестра отставляет чайник, взяв чашку, возвращается за стол, разглядывая меня с недоумением.

– А почему? Я думала, он тебе нравится.

Нравится… Потираю глаза ладонями, тяжело выдыхая.

– Не знаю, кажется, я запуталась.

Таня громко прихлебывает и аккуратно замечает:

– Ясь, ты меня извини, конечно, но в чем тут можно путаться? Красивый богатый мужик на тебя запал, ухаживает, водит по театрам и ресторанам…

– Да, все так… Просто я не думаю, что для него это серьезно.

Таня смотрит с удивлением.

– Ну… Если тебе это важно, спроси его об этом. Объясни, что тебя тревожит. Это намного лучше, чем просто морозить мужика. Вот посмотри на Кирилла, он ходит вокруг да около, но между нами ничего не происходит. Вообще. И я, например, уже сомневаюсь, что мне это надо. Антон ведь не обязан понимать все твои заморочки, скажи ему прямым текстом, что думаешь, и все.

Я молчу, глядя в стол, а потом спрашиваю: