Пластырь для души - Валентина Сегида Страница 19

Я сидела на стуле и старалась не смотреть на Игоря. Надо просто это сделать. Зайти, поставить подпись и уйти. Все. Такой план на сегодня. Игорь рядом, счастливый и радостный. Он сияет и светится. Мне больно смотреть на его счастье, когда я сама в жестком минусе. Раньше я любила его за этот его жизненный позитив и оптимизм. Он всегда находил слова, чтобы рассмешить меня в самые тяжелые моменты. Заставлял верить, что все разрешится и будет хорошо. А сейчас мне от этого стало больно. Как быстро он забыл меня, как легко начал новую жизнь. Оставил меня в прошлом. Там я, кстати, до сих пор и пребываю, не без собственного желания на то.

– У меня новая работа. Решила сменить специальность и подалась в дизайнеры. Делаю детскую в одном доме, – я разозлилась и решила не показывать Игорю, как мне сейчас больно. Что я до сих пор варюсь в переживаниях. И хоть новая работа мне нравится и мне казалось, что я его уже разлюбила, я ошибалась. Одной встречи оказалось достаточно, чтоб понять, что я все еще его люблю.

– Здорово, я очень рад за тебя, ты всегда мечтала бросить бухгалтерию. У тебя получится! – ответил Игорь. И мне даже показалось, что он говорит это искренне.

– Мама считает, что надо нанимать адвоката и делить наше имущество через суд, – сказала я и посмотрела на него. А что он такой радостный пришел? И дразнится этим своим счастьем! Не будем мы друзьями после развода. И без скандала сегодня тоже вряд ли обойдется.

– Что? – удивился Игорь, и улыбки как не бывало.

Мне захотелось до конца стереть эту улыбку с его лица, и я продолжила:

– Она считает, что ты несправедливо все забираешь себе. Что я имею право на половину дома и фирмы. Призывает меня бороться за то, что мое. Но ты же меня знаешь, я не борец. Да и прекрасно знаю, как у тебя все оформлено, можно надолго залипнуть в суде. А мне не до этого, у меня новая интересная жизнь! – я не могла ему сказать, что я тоже так считаю, я и маме этого не сказала. Мне стыдно, что Игорь сам не отдает мне половину, по-честному. Проще было говорить, что мне этого не надо. Но сейчас, полная решимости, я завелась и решила подпортить Игорю его радостную картинку.

Он подскочил со стула и заговорил уже совершенно другим голосом:

– А ты тоже так считаешь или будешь мамочкой прикрываться?

– Да, я тоже так считаю! Мы работали вместе последние десять лет, я имею право на половину!

– Так я и делю все пополам. Я продам дом и загашу кредит за него. Остаток будет равен примерно стоимости мебели и техники. Их забираешь ты. Хочешь, можешь всю сантехнику скрутить, люстры и все свои дизайнерские примочки. Сама знаешь, сколько это все стоило. Ремонт по цене дома получился.

– Ты что, предлагаешь мне самой смесители откручивать и на «Авито» продавать?

– Я предлагаю тебе самой подумать, как это сделать! Самой подумать, на что тебе жить и как! Можешь, как обычно, послушать маму и нанять адвоката. Но лучше найди грузчиков и сантехника. – Глаза Игоря горели праведным негодование. Уличить его в жадности и обмане? Как я могла?

В этот момент открылась дверь, и немолодая суровая женщина строгим голосом сказала:

– Голубевы? Заходите!

Мы молча пошли в кабинет и сели за стол с разных сторон. Там эта самая женщина дала нам пачку документов и забрала наши паспорта. Несколько подписей. Десять минут, и я вышла оттуда с новым штампом в паспорте.

Молча и не оборачиваясь я практически бежала к выходу. Мой запал кончился. Как только Игорь начал злиться и огрызаться, я потерялась и стала чувствовать себя виноватой.

Он догнал меня на улице и преградил путь.

– Давай договорим. Скажи все, что думаешь. Мне не нравится эта твоя манера молчать и обижаться. А потом придумывать себе альтернативную реальность, где я серый волк, а ты красная шапочка. Говори.

– А тебе не все равно, что я про тебя думаю?

– В целом все равно. Но ты мне не чужой человек, я за тебя переживаю.

– Переживаешь? Да ты сначала изменил мне, а потом бросил! Переживает он. Ты лицемер и предатель.

– Мне очень жаль, что так получилось, я не хотел делать тебе больно. Но и подлецом себя не считаю. Я полюбил другую женщину, так бывает. Я тебе не изменял. Наши отношения начались после того, как я ушел.

– Подлецом, значит, не считаешь? А фирма наша? Ее ты со мной поделить не хочешь? Мы ее с тобой вместе начинали, я имею право на половину.

– Ты же знаешь, что там делить нечего.

– Может быть, и знаю, но мне все равно. Я хочу половину твоих доходов. Мне фиолетово, как ты это делаешь, но твой опыт, связи, репутация – это все тоже я. Семейный кодекс Российской Федерации гласит, что все совместно нажитое в браке делится пополам при разводе! Если ты такой честный и тебе важно, что я о тебе думаю, дели! Отдай мне мою половину! – уже кричала я в голос.

– И что, я тебе, по-твоему, по гроб жизни должен?

– Да! Я тебе лучшие годы отдала. Ребенка не родила из-за тебя. А ты теперь в новую жизнь отправился, а как же я? Я все здоровье на тебя потратила.

– Вот этого не надо говорить…

– А ты мне рот не затыкай, сам просил высказаться. Так вот слушай.

– Ты на меня ответственность не перекладывай. Тебе самой было удобно, чтоб я все решал. Потому что ты сама не знаешь, чего хочешь. Ты катастрофически боишься сама принимать решения. Не научилась. А потом обвиняешь меня, маму, Господа Бога, когда эти решения тебе не нравятся. Или они ошибочные.

– Ты умолял меня сделать аборт, ты просил, привел кучу аргументов, почему это нужно сделать. Говорил, что нам рано, ничего нет, что не вовремя. А я согласилась, потому что любила тебя. А теперь у меня проблемы и шансы родить тают с каждым годом. А ты взял и полюбил другую! Ты чудовище. А если бы у нас был ребенок, ты бы тоже ушел к ней? Бросил нас?

– Это было наше общее решение. Если бы ты не согласилась, аборта бы не случилось. Мне жаль, что получились такие последствия, но рожать в двадцать три было плохой идеей. Как мне казалось. Может, мы ошиблись. У нас ничего не было. Без работы, без жилья. Мы были студенты!

– Так ирония судьбы заключается в том, что у меня и сейчас ничего нет! Я ошиблась! Я тебе поверила. Теперь у тебя есть все, о чем ты мечтал. А я? Что я получила за эти тринадцать лет? Только раньше у меня было здоровье, а сейчас его нет!

– Ты что, на пенсию пожизненную намекаешь?

– Я хочу, чтоб ты мне объяснил, как так получилось? Почему ты предал нас?

– Ты действительно хочешь это слышать? Неужели? Так слушай. Ты когда-нибудь задумывалась, а каково мне? Как я справляюсь? Я делал все что мог для нас. Построил дом, оплачивал лучших врачей, путешествия, а ты хоть раз мне спасибо сказала? Когда я стал должен это делать? Из милой, веселой, любящей жизнь и людей ты постепенно превратилась в вечно недовольную царевну-несмеяну! Я с ног сбился, пытаясь тебя порадовать, сделать счастливой, а ты только глубже уходила в себя, замыкалась и злилась. Ты все время ныла, как тебе надоела работа, что тебя тошнит от бухгалтерии. Окей. Я освободил тебя от работы. Так ты потом год лежала дома под одеялом. Мне начало казаться, что тебя вообще ничего больше не интересует. Только анализы и гормоны. Ты перестала слушать нашего доктора, который говорил тебе: остановись, сделай перерыв. Но ты ж неудержимая оказалась именно в этом вопросе. Ты ничего не замечала, что творилось вокруг. Ты лежала дома, страдала. Я стал приходить все позже и позже, потому что ты перестала меня ждать! Мы вообще перестали разговаривать. Глупость, но мне было безумно обидно, когда я приходил, а ты даже не спускалась меня встретить. Но я же все понимаю, ты плохо себя чувствуешь. Я ехал с работы через магазин, покупал еду не только для себя, но и для тебя, а потом готовил нам ужин. Сидя дома целыми днями, ты даже не могла этот вопрос взять на себя. Я молчал, ждал, что ты заметишь то, что происходит вокруг. Но нет, ты так сосредоточилась на себе и своих страданиях, что смотреть на это стало просто невыносимо! Ты не спрашивала, как у меня дела. Оля, ты помнишь, когда последний раз мы сексом занимались? Тебе он стал неинтересен, тебе вообще все стало неинтересно, кроме навязчивой мысли о ребенке. Ты часами читала форумы, искала чудо-докторов и волшебные таблетки, а я почувствовал себя ненужным. Тем, кто должен в нужный момент кончить в стаканчик. И дело вообще не в ребенке. Я много думал об этом. Мы были счастливы ровно до того момента, когда я сказал, что пора задуматься о ребенке. Тебя вообще устраивала наша жизнь вдвоем. Рестораны, выставки, Европа. Ты не хотела детей где-то в глубине души, а я, как всегда, стал локомотивом идеи, и понеслось. А ты промолчала и согласилась.