Моя красавица - Кэрол Маринелли Страница 19

Он не ответил.

— Алекси, ты не помнишь о том, что Нина уже просила тебя об этом?

— Тсс…

— Ответь! Ты не помнишь, как она просила тебя предоставить ей эти цифры?

— Конечно, помню.

Он никогда не признает этого. Никогда. Точно так же, как никогда в жизни не признавался ни в одной своей слабости.

— Алекси…

Кейт выглядела очень обеспокоенной. Он покачал головой, показывая, что тема закрыта.

— Тебе нужно подстричься.

— Для этого я слишком занят.

— Раньше ты стригся каждые две недели…

— Мне больше идут длинные волосы.

— А с каких пор ты сам стрижешь себе ногти?

Он спрятал руки от ее внимательного взгляда.

Да, на прошлой неделе он был очень занят, возможно, слишком занят для маникюра. И его волосы были всего на полпальца длиннее. Но это ведь был Алекси Коловски. Тот, кто никогда ничего не забывал, не пропускал ни одной встречи. Тот, кто всегда был идеально причесан, одет с иголочки, заставляя окружающих чувствовать себя неряхами. Его прическа всегда была в идеальном порядке, каждый волосок лежал на своем месте, как и все остальное в его облике. Потому что он привык все, в том числе собственную внешность, держать под контролем.

Никто бы не заметил изменений, которые произошли в нем после аварии. Никто, кроме Кейт, ведь она любила его.

— Правление ничего не узнает. Не может узнать. Никто ничего не заметит, — прошептал Алекси, глядя ей в глаза.

— Твоя мать может очень скоро обратить на это внимание.

— Нет.

— Что с тобой, Алекси?

Он ненавидел себя за то, что стоит сейчас перед ней, вынужденный признать… что? Что в его броне есть прореха, что у него есть слабости? Он ненавидел это и должен был заставить ее замолчать. Этого он добился, закрыв рот Кейт поцелуем. С этим он справился идеально, ведь как это делается, он никогда не смог бы забыть.

И его запах, его сила, его мужественность, проникшая в нее с поцелуем, прогнала все страхи и сомнения. Она должна была прекратить думать о нем, должна уйти, но не могла, ведь их сделка делала возможными эти поцелуи, эти объятия, эти руки, скользящие по ее телу. Сейчас только это имело для Кейт значение.

Длинные пальцы Алекси запутались в ее волосах, его губы скользили по ее лицу и шее. Его прикосновения делали ее одновременно слабой и сильной. Сильной, потому что ради них она была готова на все, и слабой, потому что она совершенно не могла им сопротивляться.

— Алекси, сколько, по-твоему, я должна…

Нина открыла дверь и замерла, задохнувшись от возмущения. Но она была матерью сыновей Коловски и давно уже перестала обращать внимание на подобные пикантные ситуации.

— Мне нужны эти бумаги, — настойчиво повторила она. — Если они, конечно, существуют.

Кейт поняла, что Нина тоже чувствует, что с ее сыном что-то не так.

— Вот они.

— Ты их еще не подписал, — сказала Нина, заглянув в папку. — Я не собираюсь работать с цифрами, которые ты не подтвердил.

Она взяла со стола Кейт ручку и протянула ее Алекси. Помедлив пару секунд, он поставил под столбиками цифр свою подпись.

Нина тем временем с явным презрением оглядела Кейт.

— Сегодня вечером будет семейный ужин, на котором мы отпразднуем вашу помолвку. — Она улыбнулась, но ее глаза оставались холодными.

— Но сегодня первая ночь Джорджи в новом доме. Я не хотела бы никуда ее везти…

— Этого и не произойдет, потому что ребенка вы оставите дома. Вызовите няню из агентства.

Нина забрала бумаги у Алекси и вышла из кабинета.

— Надеюсь, это ее успокоит хоть на время, — сказал Алекси, когда за матерью закрылась дверь.

— Нам повезло, что отчет был у меня в компьютере, — кивнула Кейт, но в ее голосе не было радости.

Ее сердце сжималось при мысли, что ей придется оставить Джорджи с какой-то незнакомой женщиной. Уже сейчас трудности, которые ожидали ее как невесту Коловски, начали проявляться.

— Вообще-то я имел в виду поцелуй, — сказал Алекси.

Лучше бы он ее просто ударил, возможно, было бы не так больно.