Двенадцать заветных желаний - Марион Леннокс Страница 19

Мисти удалось поспать совсем немного. Уснула она под утро, думая о том, что Ник находится всего лишь через стенку от нее, и проснулась с мыслями о том же.

Ник был ее жильцом, но жизни их уже переплелись.

Понедельник. Школа. И не важно, в каком смятении находятся твои мысли, все равно надо заняться повседневными делами.

Мисти пошла взглянуть на собак и обнаружила их на газоне под присмотром Ника. На нем снова были его широкие трусы на резинке, и больше ничего. «Одевайся, прежде чем выйти из своей половины дома», — хотела сказать ему Мисти, но не сказала, потому что тогда бы он понял, что она заметила это.

Кроме того… Она почувствовала себя абсурдно глупо, потому что тоже была раздета или все-таки одета, но в свою ночную рубашку, которая была слишком короткой, и в розовые тапочки с пушистыми помпонами, которые были слишком дурацкими.

— Потрясающе выглядишь, — сказал Ник, окинув ее взглядом с головы до ног, и Мисти почувствовала, что краснеет.

— Неуместно, — нервно сказала она. — Иди и готовь своего сына к школе.

— Слушаюсь, мэм. — Но он не шевелился, и ей захотелось помчаться отсюда и найти свой халат. Но халата у нее не было. Она купит себе сегодня в обеденный перерыв.

— Если ты отвезешь Бейли в школу, я присмотрю за собаками, — сказал он.

— Хорошо, — настороженно произнесла она, гадая, во что он ее вовлекает. Может быть, он хочет, чтобы она отвозила и привозила ребенка из школы? — А из школы ты заберешь его сам, — предупредила она. — После уроков я поеду к бабушке.

— Конечно, — сказал Ник. — Собаки поедут со мной.

— Их можно оставить одних, если тебе надо будет уехать.

— Я не собираюсь надолго отлучаться, — сказал он. — Мой рабочий стол поставлен возле окна, с видом на море. Мой сын находится в безопасном месте. Возле ног моих лежат собаки. Что еще может желать мужчина?

— Трубку и шлепанцы, — сказала Мисти и вдруг обнаружила, что голос ее звучит язвительно. Что плохого в трубке и шлепанцах? — Тебе надо сходить в магазин. Ведь ты не можешь вечно питаться пиццей.

— Может быть, мы сегодня вечером поужинаем вместе?

— Нет! — Это был панический возглас.

— Нет?

— Я… Мне, возможно, понадобится подольше побыть с бабушкой. Иногда я беру с собой гамбургер и ем вместе с ней.

— Она тяжело больна?

— Она ничего не осознает… — начала Мисти, но голос ее замер, потому что было невозможно объяснить необъяснимое. — Возможно, она ничего не осознает. Но я не уверена…

— Я очень сожалею…

— Мне иногда кажется, что она все чувствует и все понимает. И тогда я остаюсь с ней подольше. — Мисти колебалась. — Может быть, она будет рада познакомиться с Бейли. Я расскажу ей о нем. Как ты думаешь, Бейли…

— Мы приедем к твоей бабушке, — серьезно сказал Ник. — Скажи когда.

«Когда я буду готова», — подумала Мисти, глядя вслед Нику. Он ушел в свою половину дома, закрыв за собой дверь. «Когда я буду готова признать, что эта дверь должна оставаться открытой».

— Как быстро все произошло!

Была большая перемена. Мисти вышла во двор, чтобы присматривать за детьми. Директор школы Фрэнк редко удостаивал школьный двор своим присутствием, но сегодня он вышел наружу и кивнул ей с противной похотливой улыбочкой, которую она ненавидела.

— Я от тебя этого не ожидал.

— Чего?

Фрэнк часто вел себя очень грубо, даже оскорбительно, и Мисти почувствовала, что сейчас наступил именно такой момент.

— Николас Холт. Уже взяла его к себе домой, в свою постель?

Замечательно! Она должна была бы догадаться о том, что Фрэнк раздует из этого историю.

— И ты взяла себе собаку, — сказал Фрэнк. — А я-то думал, что ты уже собрала пожитки.

— Что ты хочешь сказать?

— Ты ведь собралась уехать отсюда после смерти своей бабушки.

Никто не мог сказать ей таких слов в лицо. Но она знала Фрэнка давно и прошла ту стадию, когда он мог расстроить ее.

— Оставь это, Фрэнк.

— Не делай этого, Мисти!

— Прости?

Неожиданно голос Фрэнка стал серьезным. Когда-то давно они с Фрэнком были друзьями. Ему было столько же лет, сколько и ей. В пятнадцать… ну, у них не было романа, но они вместе встречались в компаниях и вместе мечтали.

— Я хочу стать политиком, — говорил он. — Поеду в Канберру, буду изучать политические науки. Я смогу изменить жизнь, Мист.

А потом Фрэнк без памяти влюбился в Ребекку Стейнвей, а Ребекка думала лишь об одном — выйти замуж и родить детей. И не обязательно в таком порядке. Поэтому, вместо того чтобы уехать в Канберру, восемнадцатилетний Фрэнк стал отцом и пошел учиться в тот же педагогический колледж, что и Мисти.

Образование они получили одинаковое. Мисти могла занять директорскую должность, когда появилось вакантное место, ведь она училась гораздо лучше Фрэнка, но к тому времени, когда старый директор школы ушел на пенсию, Фрэнк был отцом троих детей, и ему отчаянно нужны были деньги.

А теперь…

— Ты вляпаешься в это дерьмо с приемным ребенком, — почти с ожесточением произнес он.

— Я взяла к себе жильцов, а не завела интрижку. И ребенок — не дерьмо! Дети — это великая вещь…

— Семья? Ты этого хочешь? — Рассмеявшись, Фрэнк отвернулся от нее, собираясь уйти. — Ну да, конечно. Единственный человек, который хочет выбраться оттуда, — это я. Много ли надо для твоего списка, Мисти! Одна порция гормонов — и список можно зачеркивать.