Роза в пустыне - Елена Левашова Страница 19

Ловец снов... Между лопаток у неё татуировка. Магический символ, ловушка для злых духов, тотем. Контроль, сила, стремление к добру, символ магического знания и глубокой осознанности. Кто же ты, Диана? Ты гораздо глубже, чем кажешься...

Диана стаскивает трусики и поворачивается ко мне лицом. Смотрит затуманенным взглядом и часто дышит. Бог мой, она прекрасна! Ее большие розовые соски призывно торчат. Так и манят взять их в рот, слегка прикусить, облизать вершинки... Мне хочется прибить себя за реакцию на неё.

— Обопрись об меня, — намеренно отводя взгляд от ее прелестей, произношу я.

Диана неловко переступает через бортик ванны и обессиленно приваливается к стене. Ее грудь тяжело вздымается, кожу покрывает мелкая испарина, лицо бледнеет. Только обморока мне не хватает!

— Помоги. Я не смогу сама... Мне плохо...

Молчаливо выражая согласие, я включаю воду и наливаю шампунь на мочалку. Не то, чтобы я никогда не мыл женщин... Но Ди — это совсем другая история. Ловлю себя на мысли, что впервые вижу ее голой, несмотря на то, что у нас уже был секс. Направляю струю воды на ее голову, намыливаю волосы шампунем, стираю с ее нежного лица краску. Веду мочалкой по плечам девчонки, груди, бёдрам... Боже, это выше моих сил. Реагирую на неё выплеснувшимся в кровь желанием, режущим кожу, как острый нож. Член больно упирается в молнию джинсов, и, кажется, Ди замечает это сквозь пьяный туман. Она выхватывает мочалку из моих рук и отбрасывает ее в сторону, берет мои ладони и тянет их к себе... Накрывает груди, ведёт ими по животу...

Раздвигает ноги и кладёт мою руку между ног...

— Ма-а-кс, пожалуйста... Возьми меня.

Я покрываюсь испариной от возбуждения и горячей воды. Силуэт Дианы распадается на мелкие частички из-за заполнившего пространство пара. Кажется, мозги тоже превращаются в пар или кисель, голова так кружится, что я с трудом удерживаю равновесие. Цепляясь за ускользающий контроль, я все же отталкиваю ее.

— Перестань, Диана, ты пьяна!

— Не хочешь меня, да? Слишком плохая для тебя? — истерически тянет она, отмахиваясь от направленных на неё струй.

— Прекрати, Ди.

— Ненавижу тебя, ясно! Весь из себя такой... хорошенький. — Пошатываясь, она взмахивает руками в презрительном жесте. — Ненавижу, презираю! Ты ничтожество... Ты не достоин стоять рядом со мной! Касаться меня своими грязными руками! Ты слышишь меня? Я... я пришла сказать тебе, как я ненавижу тебя. Ты... ты...

Ноги ее подкашиваются, Ди оседает, скукоживается, словно уменьшается в размерах. Бессвязно шевелит губами, выплескивая на меня всю свою боль. Подумать только я в очередной раз продинамил ее! Пусть думает обо мне, что хочет, но я знаю точно, кем буду считать себя, если воспользуюсь ее слабостью.

Я выключаю воду и вытираю Ди полотенцем. Просовываю ее безвольные руки в рукава чистого банного халата. Она обиженно смотрит на меня и... молчит, не в силах вымолвить и слова. У неё больше не осталось слов...

— Пойдём, Ди, я отнесу тебя в кровать. — Подхватываю Диану на руки и прижимаю к груди, как ребёнка.

— Ненавижу... — шипит она, обвивая мою шею руками. — Ты слышишь меня? Слышишь, что я говорю? Ненавижу...

— Ненавидишь. Я понял. — Сглотнув, отвечаю я. Даже через халат чувствую, какая она горячая.

Она сразу же засыпает. Складывает ладони под щекой и сворачивается калачиком. Комнату наполняет ее спокойное, глубокое дыхание. Я накрываю Диану тёплым одеялом и прогоняю из гостиной любопытную Челси. При взгляде на питомицу в голове всплывают тревожные воспоминания. Дома у Дианы осталась маленькая Барби... Нахожу брошенную в прихожей сумку Ди и достаю айфон. Ищу в контактах телефон ее подруги Саманты и без раздумий делаю вызов...

Диана

Просыпаюсь от странной вибрации. Как будто что-то назойливо жужжит возле уха. Муха? Или источник жутких звуков находится в моей голове? Разлепляю глаза и осматриваюсь... Я в чужой квартире. Смутно вспоминаю, как напилась и плакала под дождём, а потом... приперлась к Максу. Черт... Перевожу взгляд на тумбочку возле дивана: на ней жужжит мой телефон. Время 5.30 утра, а, значит, звонить мне может только Сэм. Приближаю экран к подслеповатым глазам и подпрыгиваю от удивления: Ярослав Михайлович! Что нужно заведующему отделения челюстно-лицевой хирургии от меня, уволенного сотрудника? Сбрасываю звонок и быстро пишу Золотарёву сообщение: мол, перезвоню через пять минут. Не хватало ещё будить Макса! Тонкие лучики света льются сквозь щели плотно зашторенных окон и касаются поверхности серого дивана. Рассматриваю в полумраке жилище того, кого... люблю: круглый красный ковёр, тумбочка, семейное фото на стене, в углу две здоровенные гири, смешные белые часы в виде домика... Я так и сказала — люблю? Да, я люблю его — безрассудно, страстно, ошалело... Разве его можно не любить?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Тру виски, вспоминая, сколько гадостей наговорила вчера Максу. Боже... Я чудовище! Потихоньку встаю с дивана и оглядываюсь в поисках одежды — платье висит на сушилке для белья вместе с лифчиком и трусами. Сбрасываю тёплый пушистый халат и надеваю чистую, пахнущую кондиционером для белья, одежду. Впору сдохнуть от умиления: Максим постирал мои вещи! И судя по тому, что платье не потеряло вид — в режиме деликатной стирки. Не мужик, а золото! Ну, вы поняли. А я... а мне... хочется провалиться под землю от стыда за обидные слова и своё поведение.

Надо сматываться отсюда, пока парень спит. Торопливо одеваюсь, застегиваю непослушные пуговки и тихонько бреду к выходу. Сую телефон в сумочку и замираю на месте при виде своих туфель: они вычищены и набиты газетой. Умиление — вот что я чувствую. Любовь и благодарность. Я обязательно поговорю с Максом, но не сейчас. Не сегодня, когда я в зеркало боюсь взглянуть от стыда...

Освобождаю туфли от газеты и оборачиваюсь, заслышав цоканье собачьих когтей по полу. Челси... Подходит ко мне и скулит, трется чёрной мордой о бок.

— Челси, моя хорошая. Ты кушать хочешь?

Собака радостно виляет хвостом, будто понимает вопрос. Что же, раз предложила, придётся выполнять обещание.

К моему счастью, корм стоит на видном месте: возле собачьей миски. Я насыпаю лакомство в миску Челси, наливаю ей водички. Осматриваюсь. У Макса хромированная бытовая техника и кухня в стиле хай-тек: гладкие белые поверхности фасадов, стеклянный обеденный стол на металлических ножках, пластиковые стулья. Чисто, функционально и уютно. Нет, надо поскорее уходить из его дома... Иначе я сдохну от идеальности парня и своей глупой любви. Сердечко заполошно бьется в груди, когда я, потрепав Челси за ухом, обуваюсь и покидаю квартиру...