Спор на босса - Матильда Старр Страница 19

И тут заиграла давно знакомая, пронзительно прекрасная, невыносимо чувственная музыка. Она словно растекалась по телу, пропитывала его насквозь, заставляя вибрировать и дрожать вместе со стоном саксофона, с упоительными переливами гитарных струн, раскачиваться и прижиматься к сильному мужскому телу все сильнее, словно рядом – единственный, только тебе предназначенный, твой…

– Целуй меня крепче… – хрипло шепнул босс.

Я вздрогнула от неожиданности.

Я не ослышалась? Он действительно это сказал?

Я подняла голову и посмотрела на него удивленно. И напоролась на горячий, искушающий взгляд… В глубине потемневших зеленых глаз жарко полыхнуло что-то. Сердце дернулось, по спине протянуло сладким холодком, ноги стали ватными.

Да уж, человек с таким взглядом и вправду мог сказать нечто подобное… Ну обычный человек. И уж точно не мой босс.

– Что? – спросила я. Это следовало уточнить.

– Песня так называется. «Бесаме мучо»… – выдохнул он, положил горячую ладонь мне на спину и повел.

Больше мы не топтались на месте, мы плыли по залу, кружились, стояли, покачиваясь, и снова плыли. Не знаю, когда и куда делся его пиджак, но теперь сквозь тонкую ткань рубашки я чувствовала, как бьется его сердце, как перекатываются сильные мышцы, как поднимается на вдохе его грудь. Он вел меня, а я подчинялась. Бездумно, доверчиво и легко, будто всю жизнь с ним вот так вот танцевала.

Он двигался странно, ни на что не похоже, и движения его трудно было назвать танцем. Словно и не танец вовсе, а сама музыка, вплавленная в наши тела, тот самый крепкий и сладкий поцелуй.

Шаг, еще шаг, поворот… Толчок, тоскливое отдаление, рывок, поворот, жаркие объятия… Наклон назад, изгиб… И зависнуть над пропастью лишь на его руке, а сверху – он… Груди, вжатые в стальную широкую грудь, и безумно близко грешные губы, так близко, что дыхание смешивается, а сердце пропускает удар. Еще ближе, вот-вот прижмутся к моим, невольно приоткрытым. От предвкушения холодеет спина, глаза сами собой закрываются… И в полумиге от поцелуя – опять толчок – и снова он далеко, на расстоянии двух вытянутых рук, его и моей. А кажется, в другой галактике, холодной и пустой.

Огонь и лед, страсть и потери, инь и янь под хриплый тягучий стон саксофона, под плач скрипки и перебор гитарных струн…

Сердце то взмывало вверх, то летело в бездну, по телу прокатывались волны дрожи и жара, горло томительно сжималось, и нечем было дышать. Кружилась голова, и зал кружился, океанскими волнами накатывала музыка.

Горячие ладони сжали талию, я взлетела вверх и плавно заскользила вниз, словно стекая по разгоряченному мужскому телу. Ноги коснулись пола, коленки подогнулись. Кольцо сильных рук сомкнулось, притискивая плотнее, я обессиленно повисла, уткнувшись лбом в его плечо. Щеки пылали, била странная дрожь, в воздухе звенели затихающие ноты музыки.

Что это было? Что я тут вытворяла? Вернее, что босс тут вытворял? Надеюсь, никто на нас не обратил внимания?..

В наступившей тишине раздались редкие хлопки. Я вяло подняла голову. Хлопал старик-гитарист. Потом, словно отмерев, захлопали остальные. Оказывается, никто уже давно не танцевал. Все расступились, образовав круг, и смотрели на нас. И вот теперь аплодировали. Лишь Виолетта Игоревна споро работала локтями, удаляясь прочь. Что же она такого высмотрела в танце, раз решила прекратить охоту на босса?

Ужас какой. Это срочно надо запить. Шампанским.

Засновали официанты. Я схватила бокал с ближайшего подноса и, залпом осушив его, принялась за второй. Третий прикончить не дали. Босс буквально вырвал его из моей руки и выпил сам.

– Идем! – скомандовал он.

И мы пошли в номер. Да-да, в тот же номер на двоих, из которого с утра вышли. Наша походка, что его, что моя, не были ровными. Теперь уже я добровольно вцепилась в его локоть, потому что вдвоём было меньше шансов упасть где-нибудь по дороге. Все-таки шампанское нас доконало. Те последние три бокала.

Мы ввалились в номер и застыли на пороге. Куда двигаться дальше, было категорически непонятно. В любом случае нам потребовалось бы для этого расцепить руки.

Все-таки я должна была спать на диване. Тут. А он там. В своей комнате на огромной двуспальной кровати. Можно сначала отвести меня к дивану, но тогда босс рискует рухнуть где-нибудь по дороге к кровати. Можно сначала отвести его, но тогда упаду я. Черт! Вот что делать, а?!

Я застыла в нерешительности, и тут босс сказал:

– Мы должны идти спать на кровать.

Понятия не имею, почему я не возмутилась. Наверное, за этот долгий день я уже использовала весь свой запас возмущения.

– Это еще почему? – спросила я. Причем на тот момент мне действительно было интересно.

– Вчера я уснул на вашем диване. Правильно? Правильно. Значит, сегодня ваша очередь мешать мне спать.

Разумеется, большей глупости я в жизни не слышала. Но тогда его заключение показалось мне совершенно логичным. Более того, я даже обрадовалась, потому что вопрос решился сам собой. И мне не нужно было отпускать его руку. Вдвоем, опираясь друг на друга и поддерживая друг друга, дойти проще. А пол и стены номера так и норовили покачнуться.

Крепко держась за руки, мы промаршировали через комнату, вдвоем втиснулись в дверь и подошли к кровати.

– А раздеваться? – озадачилась я.

Как много сложных вопросов возникает! Вот и Александр Анатольевич ненадолго завис. Видно было, что он изо всех сил напрягает извилины, чтобы разрешить эту дилемму.

– Завтра! – придумал босс.

– Логично! – похвалила я. И, блаженно вытягиваясь на своей половине, вежливо добавила. – Спокойной ночи!

– Спокойной! – буркнул босс и свалился рядом.

Неискренне пожелал. Совершенно неискренне. Потому что стоило мне уснуть, как тут же снова приснился тот самый сон. Вернее, не совсем тот.