Трудная дорога к счастью - Татьяна Герцик Страница 19

Заинтригованный Николай Васильевич выглянул из комнаты, спросил, для чего он помчался за Пепеляевым. Пришлось выдумать нечто правдоподобное, после чего они принялись просматривать акты последней ревизии; и день покатился дальше, такой же безрадостный и безнадежный, как все предыдущие.

В понедельник пришел на работу рано, на часах в вестибюле не было и восьми. Приемная была закрыта, и, чтобы попасть в кабинет, пришлось спуститься вниз и взять ключи на вахте. Включил компьютер, просмотрел электронную почту, хотя это было обязанностью секретаря, отобрал самое важное. Пришедшая полдевятого Алла Ивановна тревожно поздоровалась и села за свой стол часто дыша, будто старалась поскорее израсходовать положенный ей запас кислорода.

В десять часов, как обычно по понедельникам, начал планерку. Народ, несколько расслабленный после выходных, тянулся долго, с шумом рассаживался вокруг большого полированного стола из итальянской сосны. Наконец собрались все, пустовало лишь одно место – главного менеджера. Глеб недовольным взглядом обвел присутствующих. Все испуганно попрятали глаза и нервно зашелестели приготовленными бумагами. Развернувшись, нажал на кнопку переговорного устройства, вмонтированного в край письменного стола:

– Алла Ивановна, вы приглашали сегодня Константина Сергеевича?

Секретарша с дрожью в голосе сообщила, что того нет на месте, но о планерке он, естественно, знает.

Начальник сухо поинтересовался, говоря в микрофон, но требуя ответа у присутствующих:

– Может быть, мне кто-нибудь сообщит, где он?

Из динамика донесся тоненький, как у провинившейся девочки, голосок Аллы Ивановны:

– Я не знаю, мне он ничего не говорил…

Вмешалась Людмила Викентьевна, которая шефа принципиально не боялась:

– Насколько я помню, он собирался сегодня с утра проверить недостроенный дом в Нагорном микрорайоне…

Глеб сразу представил себе объект, нуждающийся в неусыпном присмотре Константина. Только не в Нагорном, а в Липовом переулке, и не дом, а девушку, и моментально завелся. Заорал, что дисциплина в их фирме из рук вон, что никто ничего делать не хочет, что количество жалоб на качество строительства и ремонта катастрофически растет, и остановился лишь тогда, когда в кабинет влетел запыхавшийся, расстроенный Константин. Босс сразу замолчал, взглянул на опоздавшего со зловещим удовлетворением, как на появившегося наконец козла отпущения. Нарочито тихим голосом, от которого у всех присутствующих стало нехорошо на душе и по коже поползли мурашки, произнес невинную на первый взгляд фразу:

– Константин Сергеевич, и что же случилось с вами на этот раз?

Костя с почти осязаемым негодованием посмотрел на начальника. Вот ведь привязался! Будь на его месте кто другой, благодушно кивнул бы на его объяснения, и все. А его сейчас отделает под орех, как провинившегося школьника. Неприязненно буркнул:

– Машина сломалась посреди дороги. Пришлось просить помощи. Пока приехали из мастерской…

Глебу ужасно хотелось высказать Пепеляеву все, что накопилось на душе за прошедшее время, но он посмотрел на насупленные лица подчиненных и на время отложил исполнение жгучего желания. Корректно предложил, махнув рукой в сторону свободного стула:

– Садитесь, Константин Сергеевич!

Костя, твердо убежденный, что это не конец, а лишь начало очередной разборки, тяжело плюхнулся на сиденье. По позвоночнику от быстрого бега и предчувствия крупных неприятностей ползли струйки едкого пота. Действительно, распустив через час свое вече, Глеб мстительно предложил главному менеджеру остаться:

– Не спешите так, Константин Сергеевич, у нас с вами много нерешенных вопросов. А чтобы время зря не терять, мы с вами порешаем их во время поездки по объектам. Надеюсь, вы не против?

Костя вяло пожал плечами. Даже если он и против, что это изменит?

Спустились к выходу, где в служебной машине их ожидал водитель шефа, отправились в инспекторскую поездку по сдаваемым в следующем месяце объектам. Обползали все, на что могла ступить нога человека, – от крыш до подвалов с коллекторскими стоками. Несчастному менеджеру казалось, что управляющий задался единственной целью – сжить его с белого света: придирался ко всему, на что падал его въедливый взгляд. Все было нехорошо. Даже простые работяги, обычно равнодушно относящиеся к приезду высокого начальства, на этот раз нервничали и старались на глаза не попадаться.

В обед поели в маленьком кафе, мимо которого проезжали. Несчастному Косте казалось, что, несмотря на зверский аппетит, он жует древесные опилки под недреманным оком Змея Горыныча. Порой всерьез чудилось, что из горла босса вот-вот вырвутся языки алого пламени с клубами черного дыма и одуряюще запахнет серой. Несколько раз он порывался облегчить свою тяжкую жизнь, признав, что Оля его кузина и никаких амурных шашней у него с ней нет. Но, глядя на холодное, злое лицо Глеба, растерянно замолкал. Неизвестно, как отреагирует на такую новость и без того доведенный до белого каления босс. Ведь, как ни крути, он сознательно ввел его в заблуждение. Или, вернее, в этом заблуждении укрепил. Шеф вранье в любом виде не терпел, а в озлобленном состоянии вполне мог выкинуть такое, от чего ему, бедному запутавшемуся Косте, будет и вовсе худо…

После обеда поехали на склад. Тут, вспомнив, как накануне в обнимку по пыльному двору фланировала сладкая парочка, босс сорвался. Сверкая глазами, безапелляционно обвинил Константина в злоупотреблении служебным положением и разбазаривании стройматериалов. Тот не на шутку разозлился и тоже заорал, не выбирая выражений:

– Вы, Глеб Владимирович, не знаете, к чему бы вам еще прицепиться! Вы меня уже достали своими идиотскими придирками! Обои здесь покупают все сотрудники, и вы сами это разрешили! Если я вас не устраиваю как работник, так и скажите! Я сразу уйду!

Покрасневший от гнева Глеб не скрывал больше причины своего неадекватного поведения:

– Вы меня не как работник не устраиваете, а как крайне аморальный тип! Вы опять встречаетесь с Ольгой, хотя я вам это категорически запретил! Я позавчера сам видел! Вы женаты, черт возьми!

Если бы Константин не был так зол, честно разъяснил бы шефу, как тот ошибается, но, доведенный до бешенства, рявкнул в ответ на злобный выпад:

– Моя личная жизнь вас не касается! И что я делаю в свободное время – тоже! И если я решил купить для девушки какие-то несчастные обои, это не должностное преступление, которое вы по-смешному пытаетесь на меня навесить! Признайтесь уж честно, что влюбились в нее до чертиков и просто умираете от ревности!

У Глеба руки потянулись к рубашке соперника и безжалостно дернули ее на себя. Костя немного опешил, но в долгу не остался, с силой ударил босса кулаками по запястьям. Водитель тут же кинулся между ними, схватил приклеившиеся к вороту соперника ладони шефа:

– Глеб Владимирович, опомнитесь! Что с вами?!

Абрамов, с трудом переведя дыхание, пришел в себя и потряс головой, стараясь успокоиться. Потом отошел на пару шагов и холодно распорядился: