Вынужденный брак - Татьяна Герцик Страница 19

Он так же прозаически спросил:

– Когда мне подойти и куда?

Саша спокойно объяснила, и на этом разговор закончился. У нее возникла неприятная уверенность, что он уже вычеркнул ее из своей жизни, и через пару месяцев забудет, как и звали.

Через неделю они уже рядышком, не глядя друг на друга, сидели в кабинете мирового судьи и подтверждали свое обоюдное желание расторгнуть брак. Судья, суровая женщина средних лет, повидавшая в своей жизни достаточно, чтобы определить, что бывший муж искренне рад такому исходу, а вот жена сильно опечалена, попыталась дать им срок для примирения, но молодая женщина, посмотрев на нее полными мольбы глазами, попросила не затягивать процедуру, и судья, недовольно вздохнув, разрешила выдать постановление о разводе сегодняшним числом.

Юрий обрадовался – он не ожидал, что это будет так легко и просто. Дождался, когда секретарь отпечатает постановление о разводе, схватил его и, не глядя больше на бывшую жену, поехал в ЗАГС. Получил там свидетельство о разводе, поставил штамп в паспорте, и снова почувствовал себя молодым, свободным и счастливым.

Через неделю о разводе узнал Евгений Георгиевич. Узнал случайно – заехав в гости к детям и спросив, где Юрий. Саша, побледнев, виновато сказала:

– Я не знаю, Евгений Георгиевич, мы разведись.

Он немедленно вскипел:

– Да что это такое, вот я ему задам!

Жалко шмыгая носом, Саша попросила:

– Не нужно никого ругать, Евгений Георгиевич! Это была моя инициатива. Да вы и сами видели, что у нас ничего не получилось. Это ведь не жизнь была, а каторга. И для него, и для меня.

Свекор посмотрел на бледное лицо невестки и осекся. Помолчав, спросил:

– И что же ты сейчас собираешься делать?

Она мирно пообещала:

– На следующей неделе съеду с вашей квартиры, мама уже готовит нам с Анюткой место.

Он сердито прервал:

– И не думай! Я завтра же оформлю квартиру на твое имя. И живите здесь спокойно. Я насчет денег, тебе ведь тяжело будет одной с ребенком.

Она улыбнулась слегка насмешливой улыбкой. Сразу видно, что он никогда не жил вдвоем на нищую учительскую зарплату.

– Что вы, Евгений Георгиевич! У меня есть деньги. Вы же сами устроили меня в нефтяную компанию, а там приличная зарплата. Не волнуйтесь, у нас всё будет хорошо.

Бывший свекор ушел, а Саша, обняв дочку, долго шептала в пушистые волосики, как будто заклинала судьбу:

– Всё будет хорошо, всё будет хорошо!

Узнав о разводе, Лариса не смогла скрыть ликования, чем здорово разозлила и без того расстроенного Евгения.

– Но пойми, они же вовсе не пара! Она такая невидная, неприметная, слова умного от нее не добьешься, ни одеться со вкусом, ни поговорить в компании, а уж хозяйка – упаси Господь! Да и во всем прочем тоже Юрию не подходит.

Евгений Георгиевич вскипел:

– А кому пара твой замечательный сыночек? Это ведь ты внушила ему дурацкую мысль о собственной исключительности! Вот увидишь: он тебе еще кровушку попьет со своим самомнением!

Впервые услышавшая от мужа «твой сын», что снимало с него всякую ответственность за воспитание сына, Лариса Львовна даже растерялась. Но, сделав вид, что не заметила прямого укора мужа, практично продолжила:

– Надо подумать, как быть с квартирой. Ты очень мудро поступил, что на свое имя ее записал. Хотя Сашу с ребенком, конечно, нехорошо на улицу выгонять. Но вполне можно ей комнату с подселением подыскать где-нибудь на окраине. Она потом сможет с матерью съехаться, если захочет.

Тяжелым взглядом глядя на жену, муж бросил в нее слова, которые показались ей тяжелее кирпичей:

– Да уж, практичная ты наша! Тебе волю бы дай, ты бы ее на улицу с ребенком выкинула. Она, впрочем, и без того собиралась к матери возвращаться. Но я не так практичен, как ты – я сегодня переписал квартиру на ее имя.

Лариса задохнулась

– Ну как ты мог! Это ведь очень дорогая квартира! На эти деньги вполне можно было бы купить две двухкомнатные в обычных домах! – и потребовала объяснения: – Зачем ты это сделал? – как будто он задался целью разорить их семью.

Евгений посмотрел на нее так, как будто впервые увидел. Потом сказал с изрядной долей не слышанного ею прежде презрения:

– Ты случайно не забыла, кто в нашей семье зарабатывает деньги, а кто их тратит? Так вот в порядке исключения я решил потратить свои деньги в своих целях. И, если ты так желаешь, я вполне могу оставить тебе эту квартиру, тем более, что записана она на тебя. Она ведь тоже очень дорогая.

Не глядя больше на жену, повернулся и ушел в кабинет, хлопнув дверью.

Лариса Львовна испуганно присела, как будто над ее головой засвистели пули, и прижала руки к щекам. Это было уже серьезно. Это было уже предупреждение, и выполнение заявленного намерения, похоже, было не за горами.

Что же случилось? Неужели Николай не выполнил ее просьбу? Она кинулась к телефону. Николай поднял трубку, понял, кто говорит, и чуть не бросил ее на рычаг. Услышав о разводе и страшной угрозе, только хмыкнул.

– Ну и при чем здесь я?

Лариса тихонько всхлипнула, прекрасно зная, что он не выносит женских слез.

– Я не знаю, что мне делать! Неужели ты не сделал то, что я тебя так просила?

Николай, и без того несколько дней обдумывающий, под каким бы предлогом подкатиться к Наталье Владимировне, сердито поморщился. Вот ведь дурак! Ну почему сразу не сказал, что не будет заниматься этим гнусным делом? Какая глупая ситуация. А если дойдет до Наташи? Он поежился и сурово отчеканил:

– И не думаю я заводить с ней шашни, чтобы потрафить тебе!

Лариса замерла от этой резко произнесенной неприятной фразы. Да что это за день такой сегодня? То муж говорит ужасные вещи, то Николай, до самых пяток известный старинный друг, бонвиван и жизнелюб, вдруг разговаривает совершенно непозволительным тоном. Она всхлипнула сильней, и из глаз побежали горькие слезы. Почувствовав ее отчаяние, он стал говорить помягче:

– Пойми, Лора, я не альфонс, чтобы любить за вознаграждение, пусть даже и моральное. И я не думаю, что у Натальи Владимировны и Женьки вообще что-либо было.

Она воспрянула духом.

– Ты всё-таки с ней говорил?

Собеседник неохотно согласился.

– И что, она сказала, что между ними ничего нет? И ты ей поверил?

Он ответил прямо, не считая нужным юлить:

– Поверил. Пока так оно и есть. Но, предупреждаю, что с его стороны всё может быть. Мне так кажется, во всяком случае.

Она испуганно ахнула, одной рукой держа трубку, другую по очереди прикладывая к горящим щекам.

– Значит, достаточно малейшего поощрения с ее стороны?