Магия пустыни - Пенни Джордан Страница 19

— Ваше высочество, — приветствовала она Вере, прежде чем повернуться к Сэм. — Мадам, я буду вашим персональным консультантом. Пройдемте сюда, там для вас приготовлена специальная комната, где вы немного отдохнете, и куда вам принесут одежду, из которой вы сможете выбрать то, что вам понравится.

Наконец все закончилось.

Сэм не смотрела на Вере, пока несколько продавцов упаковывали ее новую одежду. Ее щеки горели от стыда, но она не могла позволить себе расплакаться.

Одежда, которую купил ей Вере, была великолепна — костюм и пальто от Шанель, туфли от Джимми Чу, вечернее платье от Веры Ванг и много другого, что стоило только одного кирка Вере после того, как она примерила это на себя.

И с каждым следующим кивком Сэм чувствовала, как ее раздражение все больше уступало место отчаянию до тех пор, пока отчаяние не перешло в то, что она чувствовала сейчас. Мрачную решимость, что она просто не может пойти на это.

Вере нахмурился, глядя на ее реакцию. Чем больше становилось глянцевых пакетов, тем больше, казалось, она погружалась в себя, словно физически удаляясь от всего этого. И от него. Ее обычно подвижное лицо застыло в какой-то холодной отстраненности, взгляд уходил в сторону, избегая контакта с ним.

Вере никогда не приходилось раньше покупать женщине одежду, но даже без этого опыта он знал: это не та реакция, которой следовало бы ожидать.

С полдюжины служащих, одетых в униформу, несли покупки — это зрелище вполне соответствовало бы голливудскому экстравагантному представлению о дворе Калифа из «Тысячи и одной ночи». Наверняка потребуется не один лимузин, чтобы доставить все это в аэропорт, мрачно подумала Сэм.

Девушка не предвидела ничего подобного, когда, уступив своему сердцу, согласилась на предложение Вере. Только теперь она начала осознавать, что совершенно не способна с этим справиться. Она не хотела быть его любовницей, со всем тем, что к этому прилагалось. Она хотела быть его любимой… Но Сэм уже сказала себе, что это невозможно, и приняла те ограничения, которые он поставил перед ней, так как думала, что сможет жить с этим.

Слезы жгли ее глаза. Она чувствовала себя такой несчастной и такой одинокой! Ее родители, жившие в маленьком чистом домике в пригороде Лондона, и представить бы себе не могли подобной ситуации.

Она вдруг остановилась и всхлипнула. Вере крепко взял ее за руку и не отпускал до тех пор, пока они не дошли до машины. Когда они оказались внутри, он сразу же поднял стекло, отделяющее их от водителя.

— Я не смогу сделать этого, — быстро сказала Сэм, как только стекло вошло в верхний паз, и водитель уже не мог их слышать.

Его губы сжались.

— Ты уже дала свое согласие.

— Это было, когда я думала… прежде…

— Прежде чего? Ничего ведь не изменилось.

— Конечно, изменилось. Неужели ты не понимаешь, насколько унизительно для меня было устраивать перед тобой весь этот парад в новой одежде, зная, что ты заплатишь за нее, и, зная, что по сути ты платишь мне за секс.

— Ну что ж, так обычно и бывает, когда мужчина берет себе любовницу.

— Это зависит от того, что ты понимаешь под этим словом. Я думала, ты хотел, чтобы у нас была возможность дарить друг другу свою любовь. В пустыне все было иначе. Там мы просто были двумя людьми, которые… которые хотели друг друга. Я люблю пустыню. Там такая чистота и ничто не может тебя унизить. Это заставляет воспринимать вещи вокруг себя так естественно… — Сэм запнулась и покачала головой. — Все казалось таким правильным там. Просто мы двое и пустыня. И ничего больше. Это все, что я хочу от тебя, Вере. Я не хочу быть разряженной в пух и прах словно… словно ценный трофей…

Вере слышал боль в ее голосе. Это затронуло ту части его души, которая, казалось, навсегда была защищена от любого прикосновения. Пустыня отметала прочь всю глупую мишуру богатства и положения, оставляя человека таким, каким он был на самом деле. Кто-то любил пустыню, кто-то боялся ее. Вере ее любил.

Он чувствовал, как эхо ее горячих слов проникло сквозь плотную защитную стену, возведенную вокруг его эмоций. Непрошеные мысли и чувства грозили сломить этот барьер, наполняя Вере ненавистью к женщине, которая вызвала их.

— Слишком поздно менять решение, — сказал он.

Он знал, что слухи об их зуранском шопинге скоро достигнут ушей эмира, а это послужит дополнительным доказательством тому, что Сэм действительно его любовница.

Игнорируя все глянцевые журналы, щедро разложенные в салоне самолета, Сэм открыла маленькую книжку в мягкой обложке, которую купила в Зуранском аэропорту.

Девушка не имела ни малейшего представления, где вся ее одежда, да ее это и не беспокоило. Она чувствовала себя опустошенной, полностью погруженной в собственное отчаяние.

Когда Вере попросил ее быть его любовницей, она представляла себе долгие часы их близости, а не шопинг-туры с ним, занятым деловыми телефонными переговорами и не делающим даже попытки поцеловать ее. Надо признать, что спальня в самолете не слишком-то располагает к интимности, но разве трудно найти какой-нибудь предлог, чтобы увлечь ее туда и просто поцеловать? Он мог бы понять, насколько чужим и непривычным ей все кажется здесь. Не так уж много нашлось бы женщин, которые не чувствовали бы себя в ее положении так же.

Телефон Вере зазвонил, определив номер Дракса.

Когда принц встал и повернулся к ней спиной, Сэм тоже поднялась и направилась в спальню, чтобы дать ему возможность спокойно поговорить.

— Я уезжаю сейчас на Международную финансовую конференцию, — объявил Дракс, — но, думаю, тебе хотелось бы знать, что сообщают наши агенты о твоей мисс Маклеллан.

Вере хотел возразить, что она вовсе не «его», когда осознал, что теперь это вряд ли будет правдой.

— Боюсь, мы вытянули пустую карту. Кому бы ни заплатил эмир, но только не Саманте Маклеллан. Наши люди просмотрели всю ее жизнь, можно сказать, под микроскопом, и не нашли ничего, что могло бы хоть как-то связывать ее с эмиром. Любопытно только, что кто-то тайно пользовался ее компьютером и, возможно, интересовался ее исследованиями.

Значит, Сэм была не тем человеком, кому заплатил эмир.

Вслед за первым шоком пришла волна эмоций, которая смела прочь все его защитные барьеры. Теперь ему нечего было скрывать от себя, что происходило с ним. Теперь незачем защищаться от того, что она заставляла его чувствовать.

Вере попытался сосредоточиться на практической стороне дела.

— Она подняла вопрос о том, что курс реки был изменен, — сказал он. — Должно быть тот, кто работает на эмира, слышал об этом и решил, что эмир мог бы использовать данную информацию.

— Следовало бы проверить ее коллег.

— Верно. Ты, кстати, когда планируешь вернуться обратно в Дхуран?

— Точно не знаю. Я уже отправил Сади домой. Ей осталось несколько недель до родов, так что, сколько бы я по ней ни скучал, прежде всего ей нужен отдых.