Дикие орхидеи - Джуд Деверо Страница 19

— Ничего такого у нас не происходило, — сказана библиотекарша и бросила трубку.

На какое-то время я лишился дара речи. Так и сидел, слушая гудки в трубке и моргая. Продавцы книг и библиотекари не вешают трубку, когда им звонят известные писатели. Нонсенс. Не бывает такого.

Я медленно опустил трубку на рычаг. Сердце бешено колотилось в груди. Впервые за много лет меня что-то по-настоящему взволновало. Я задел эту женщину за живое. Однажды моя редакторша сказала, что, если у меня закончатся проблемы, про которые можно писать, мне надо написать о чьих-то чужих. Кажется, я нашел «чью-то чужую проблему», которая меня заинтересовала.

Спустя пять минут я позвонил своему издателю и попросил об услуге.

— Что угодно, — сказала она. Что угодно, лишь бы получить новую книгу от Форда Ньюкомба, вот что она имела в виду.

Я влез в Интернет и нашел номер риелтора, занимавшегося Коул-Крик, позвонил и сказал, что хочу снять дом на лето.

— Да вы хоть раз бывали в Коул-Крик? — поинтересовалась женщина с сильным южным акцентом.

- Нет.

— Там совершенно нечего делать. По сути, это почти что город-призрак.

— Там есть библиотека.

Моя собеседница фыркнула:

— Несколько сотен книг в обшарпанном доме. Если вы...

— У вас есть жилье внаем в Коул-Крик или нет?! — рявкнул я.

Она присмирела.

— Там работает наш агент. Возможно, вам лучше позвонить ему.

Зная, что такое маленький городок, я легко мог предположить, что сейчас наверняка весь Коул-Крик в курсе, что Форд Ньюкомб звонил в библиотеку, так что местный риелтор уже в полной боевой готовности.

Я сказал волшебные слова:

— Деньги — не проблема.

Последовала пауза.

— Можете купить старый дом Белчера. Государственная регистрация. Два акра земли. В жилом состоянии. Ну ладно, если честно, состояние не вполне жилое.

— А далеко до центра Коул-Крик?

— Из окна можно доплюнуть до здания суда.

— Сколько?

— Двести пятьдесят — за историю. Лепнинка хороша.

— Если я завтра вышлю вам гарантированный чек, когда вы сможете его закрыть?

Я почти слышал, как колотится ее сердце на другом конце провода.

— Иногда я почти люблю янки. Сладкий мой, если завтра пришлешь мне чек, я достану тебе этот дом за сорок восемь часов, даже если для этого мне понадобится выкинуть старого Белчера на улицу вместе с кислородной подушкой.

Я улыбнулся:

— Я вышлю чек и реквизиты.

Я записал имя и адрес риелтора, повесил трубку и потом перезвонил издателю. Дом в Коул-Крик я собирался купить на ее имя, чтобы никто не понял, что это я.

Я понимал, что мне не удастся уехать из города до двадцать седьмого, когда должна была состояться встреча и дамском клубе, так что я занялся сбором информации о Северной Каролине. Риелтор перезвонила мне и сказала, что старый мистер Белчер за небольшую доплату отдаст мне дом со всей обстановкой.

Это предложение застало меня врасплох. Я задумался, почему он это делает.

— Он не хочет вывозить свое добро?

— Угадал. Не советую соглашаться. Сто пятьдесят лет там копилась всякая рухлядь.

— Старые газеты? Книги с пожелтевшими страницами? Полный чердак сундуков?

Она театрально вздохнула:

— Так ты из этих! Ладно, забирай дом со всем старьем. Знаешь, я даже сама заплачу Белчеру за обстановку. Мой тебе подарочек.

— Спасибо, — сказал я.

Двадцать седьмое выпало на субботу. Три часа я отвечал на те же самые вопросы, что задавали мне везде. Я планировал выехать в Коул-Крик в понедельник рано утром. Моя мебель отправилась на склад, я собирался захватить с собой только несколько чемоданов с одеждой, пару ноутбуков и кучу любимых ручек (я боялся, что «Пилот» перестанет их выпускать). Я уже выслал риелтору книги, которые изучал, чтобы она подержала их у себя. Ящик с инструментами отца Пэт стоял под задним сиденьем в машине.

Во время ленча миссис Гунн сообщила мне, что Джеки Максвелл завтра выходит замуж. Я улыбнулся, изо всех сил стараясь казаться утонченным и интересным, и попросил ее передать Джеки, что я купил дом в Коул-Крик и собираюсь провести там лето — за работой над новой книгой, — и если Джеки ищет работу, вакансия до сих пор открыта. Она даже может выехать со мной в понедельник утром.

Миссис Книги-на-Халяву улыбнулась так, что я понял, что мой поезд ушел, но любезно согласилась передать Джеки мои слова.

В субботу после обеда я как раз запихивал носки в большую спортивную сумку, когда в дверь громко и торопливо постучали. Звук был настолько требовательным, что я поспешил вниз.

Распахнув входную дверь, я лишился дара речи.

На пороге стояла Джеки Максвелл в подвенечном платье. Фата покрывала, кажется, полтора акра темных волос. Когда я видел ее в прошлый раз, волосы едва доходили ей до уха. Неужели они так быстро растут? Может, какая-то генетическая особенность? И перёд ее платья... в общем, там она тоже выросла.

— Вам все еще нужен помощник для исследований в Коул-Крик? — спросила она таким тоном, что я не решился задать ни одного вопроса.

— Да, — ответил я.

Джеки ходила по веранде взад-вперед и зацепилась за что-то платьем. Она со злостью дернула подол — я услышал, как рвется ткань. Это звук заставил ее злорадно улыбнуться.

Я вам вот что скажу: я никогда, никогда в жизни не хотел бы разозлить женщину настолько, чтобы она улыбалась, услышав, как рвется ее подвенечное платье. Лучше б я... Честно говоря, я сделал бы что угодно, лишь бы не вызвать такого гнева, какой полыхал сейчас в глазах мисс Максвелл.

Или церемония уже закончилась и она теперь — миссис Кто-то Еще?

Так как я очень хотел жить, я не стал задавать вопросов.

— Во сколько завтра мне быть здесь?

— Восемь утра не слишком рано для вас?

Она раскрыла было рот, чтобы что-то ответить, но платье снова зацепилось. На этот раз она не стала дергать. На этот раз ее лицо исказила ухмылка, от которой мне сделалось страшно, и она очень, очень медленно потянула за подол. Звук рвущейся ткани висел в воздухе несколько секунд.

Я с радостью отступил бы в дом и запер дверь, но слишком сильно боялся.

— Я приду, — сказала она, повернулась и зашагала прочь. Ее не ждала никакая машина, а так как в радиусе нескольких миль от моего дома нет никаких церквей, то я просто не представляю себе, как она сюда попала. Она свернула на тротуар, который тянулся вдоль улицы, и пошла дальше. Поблизости не было видно ни детей, ни зевак. Никто не высунулся посмотреть на одинокую женщину в подвенечном платье. Я решил, что они все напуганы не меньше моего.