По ступенькам декабря - Юлия Климова Страница 19

Алька немного поломалась для порядка, но, так как иных развлечений не предвиделось, согласилась и за рекордно короткий срок добилась хороших результатов. Динка вышла замуж за тренера и родила двойню, Вика, изрядно расстроившись, посчитав свадьбу подруги предательством, переметнулась в секцию скалолазания, где тоже вышла замуж за тренера и родила сына.

Позже под настроение Алька блистала в клубах, затем у нее случился короткий роман с парнем, бредившим бильярдом, затем отец притащил в загородный дом стол, затянутый бирюзовым сукном, и к нему футляр с киями и чемодан с шарами, потом Динка развелась с мужем, и случился лихой виток ностальгии. Так или иначе, Аля практиковалась и одерживала победы, чему особенно способствовал задиристый характер.

– В «Американку», – сказала она, важно скрещивая руки на груди. – Три партии.

– Хорошо, – легко согласился Андрей.

Он тоже научился играть давным-давно… Двадцать два года назад. Его дядя, президент Профессиональной бильярдной лиги России, приглашая в зал, где тренировались лучшие из лучших, обычно приговаривал: «Смотри, запоминай, пробуй, однажды твоя благодарность не будет знать границ».

«Спасибо, Дина и Вика», – мысленно произнесла Алька.

«Спасибо, дядя», – сдержанно подумал Андрей.

Шары разлетелись в стороны – партия началась.

– Напитки не желаете? – заглянул к ним бармен.

– Нет.

– Нет.

Только к концу первой партии Алька поняла, какой противник ей достался. Неторопливо, спокойно, уверенно, без лишних движений, слов, улыбок Андрей играл не в «Американку», он играл в… кошки-мышки. Это поначалу она полагала, что сильнее, затем мнение изменилось: они равны, а затем правда обрушилась огромным снежным комом – Зубарев не в секции в юности обучался, приобретал опыт не в ночных клубах или ресторанах, и не на даче боролся со скукой… Он – профессионал.

1:0 – в ее пользу, но какой же это обман…

1:1 – ничья, но только для того, чтобы пощекотать ее нервы…

1:2 – нужно ли говорить, кто победил?

«Это ничего не значит!» – мысленно вспыхнула Алька.

«Попалась», – констатировал Андрей.

Он с интересом наблюдал за ее реакцией: смутится (вряд ли), пошлет (вполне возможно), сделает вид, будто ничего не произошло и станет ждать шагов с его стороны (тоже неплохой вариант – самый подходящий)? Но… но потом все же пошлет. Обязательно.

– Поужинать не хочешь? – непринужденно спросил Андрей.

– Вроде уже ужинали, – напомнила Алька.

– Тогда выпить? Шампанского?

От этого предложения холодок пробежал по спине. Она собиралась делать вид, будто ничего не произошло… но его предложение выпить… это из области шаблонной мелодрамы. Герой хочет немножечко помочь героине расслабиться и…

«Да пошел он!» – резко подумала Алька и решила защищать свою честь до конца! Она ничем не рискует, абсолютно ничем, даже интересно, как он теперь будет «требовать свое». А шампанское она выпьет, почему бы и нет? Пусть считает, что ее мозг затуманен, а бдительность на нуле.

– Да, пожалуй, – ответила Алька и кокетливо улыбнулась.

Но Андрей не собирался приглашать ее в ресторан, он подошел к барной стойке, купил бутылку шампанского, взял два высоких бокала и вернулся к бильярдным столам.

– Пойдем? – спросил он, конечно же имея в виду одноместный номер с кроватью, застеленной бежевым покрывалом.

«Ладно…» – мысленно протянула Алька и неожиданно для себя развеселилась. Общение с Зубаревым – непредсказуемое, острое – встряхивало и бодрило не хуже ведра ледяной воды. На пустом месте Андрей умудрялся закручивать интригу, удивлять и даже шокировать. Любой ее выпад отражал достойно (о, как звенели шпаги!) и не оступался, не сдавался. Ее переживания уходили на второй план – некогда жалеть себя. И совершал Зубарев свои па сдержанно и хладнокровно. У Альки в голове мелькал вопрос: а что же дальше, и интерес не ослабевал. Правда, ей не хватало побед, но это дело времени…

Такого мужчину она встретила впервые.

– Да, – бросила она и направилась к ступенькам.

Теперь номер Альке показался еще меньше, а кровать почему-то шире… Эти метаморфозы вызвали улыбку, которую она не стала скрывать.

Андрей подошел к журнальному столику, открыл бутылку и наполнил бокалы.

– О чем ты думаешь? – серьезно спросил он.

– Ну, например, о том, что вы друг моего отца…

– Не слишком близкий, – улыбнулся он. – В основном нас связывает бизнес. Еще о чем?

– Ну, о том, что вы видели меня, когда я была маленькой девочкой…

– Плохо помню. – Андрей прекрасно понимал, куда она клонит, и стрелы летели мимо, не задевая настроя и желаний. Ему нравилось в ней слишком многое, начиная от пламенной макушки и заканчивая огнеопасным характером, и он не собирался отказываться от удовольствия ни на минуту, но он также знал, что есть черта, которую не стереть, не перешагнуть… В зеленых глазах Алевтины Воробьевой не должны греметь льдинки, не должны потрескивать морозы и бушевать метели – пусть будет по одной снежинке… по одной теплой снежинке… и только тогда…

Андрей отдал Але бокал и заглянул в ее глаза. Льдинки, морозы, метели.

Она сделала глоток и облизала губы – вызов, дерзкая провокация и самая обыкновенная шалость.

– Здесь жарко, правда? – спросила она, приподняв бровь.

– Могу помочь тебе раздеться, – предложил он, принимая дуэль.

– Тогда я могу замерзнуть.

– Тогда я тебя согрею.

Алька сощурилась и крепче сжала бокал, точно он мог ее спасти, точно пока она держала его в руках, никто не смог бы уложить ее в постель. В груди уже жгло от опасной игры, кончики пальцев покалывало иголочками, но улыбка с губ не слетала. Необъяснимое, невероятное чувство быть рядом с Зубаревым, балансировать на одной доске с ним, двигаться по канату навстречу друг другу, взбираться на Эверест в одной связке…

– Я боюсь щекотки, – с иронией произнесла она.

– Щекотно не будет, – ответил он и забрал у нее бокал. И свой, и ее поставил на тумбочку.

Алька почувствовала себя беззащитной, если не считать небольшого количества пузырьков шампанского, подталкивающих вперед, поддерживающих изо всех сил.

Андрей прижал ее к себе, коснулся ладонью щеки, провел пальцем по ее губам.

Ночь сразу пошла не так, как Аля себе представляла. Напоминать про щекотку, хихикать и что-то изображать было глупо, неуместно… Он – мужчина, она – женщина. Вот что осталось. Как мало и как много.

Коротко поцеловав ее, поймав слабый изумленный ответ ее губ, Андрей потянул Альку к кровати и уложил на покрывало. Она, как кукла на веревочках, послушно легла, но тут же поднялась на локтях и уже с другой интонацией выдохнула: