Семь дней страсти - Виктория Дал Страница 19

Отряхнув песок с колен, Николас улыбнулся, и эта улыбка никак не соответствовала тревожному блеску его глаз.

.— Ну что ж, похоже, мы уже не дети, и поэтому не стоит играть в такие игры?

— Да.

Синтия не могла скрыть смущение в голосе. Хорошо, что он больше не считает ее молоденькой девочкой, но в таком случае кто она для него?

— Надеюсь, я тебя не напугал? Мужчины… так ненадежны в правилах приличия.

Синтия покачала головой и опустила юбки, чтобы прикрыть ноги, которые с таким бесстыдством совсем недавно обвивали его бедра.

— Тогда поспешим?

Его улыбка стала еще более натянутой.

Пытаясь привести свои мысли в порядок, Син ничего не оставалось делать, как кивнуть в ответ и пойти по узкой полоске берега.

Что он натворил?

Господи, что он натворил?

Ощущение ее рук, которые она пыталась вырвать, ее тела, выгибающегося под ним… Что-то внутри его встало на свое место. Или, наоборот, оказалось не на своем месте. Его душа приняла абсолютно искаженную форму. Это чувство было ему очень хорошо знакомо, только он никогда не мог понять, покой или боль чувствовал в такие мгновения.

Слава Богу, он смог остановиться и не оскорбил ее.

Дрожащей рукой он потер затылок и посмотрел в спину Синтии, которая дошла до новой тропинки и начала подниматься. С каждым ее шагом со складок на ее юбках осыпался песок, слабое напоминание о его проступке давало о себе знать.

Нйк едва дышал даже до того, как она оглянулась, и он увидел ее раскрасневшиеся не то от стыда, не то от холода и гнева щеки.

— Нам не следовало делать это, — просто сказала Синтия, и у него сжалось сердце.

Она пошла дальше, холодная и неприступная.

— Я знаю, — ответил Ланкастер.

С леди так нельзя обращаться. Он это знает, для этого есть другие женщины… Женщины, которые не возражают против некоторой грубости, если им достойно заплатили за это.

— Ты любишь другую, — произнесла Син.

— Кого? — переспросил Ник еще до того, как вспомнил, что обручен.

Он стал судорожно придумывать объяснение, и тут девушка резко остановилась.

— Ты обручен!

Она повернулась к нему и взмахнула руками.

— А, ну да, конечно.

— Ник! — В ее голосе слышалось раздражение, руки по-прежнему были подняты к небу. — Что с тобой случилось?

У Ланкастера загорелось лицо. Что он должен был ответить на этот вопрос? У него столько всего случилось.

— Ты ее совсем не любишь?

Он немного помолчал, словно обдумывая этот вопрос, потом тихо прошептал:

— Нет. Совсем не люблю.

И от этих слов словно камень с души свалился. Наконец прозвучала правда.

— Но… Это же ужасно. Ты женишься на этой женщине только ради денег?

Ланкастер снова задумался на мгновение, надеясь, что это неправда. Но какую еще причину он мог назвать сейчас?

— Да.

— Господи, ты такой же корыстный наемник, как и мой отчим, — в ее голосе прозвучали нотки отвращения.

Это была неправда. Не совсем правда. Наемнику платят зато, чтобы использовать его тело в бою. Ланкастеру заплатят не за это. Он совершенно другой человек.

Похоже, он уже смирился со своим положением, и эта мысль больше не причиняла ему боль. А может быть, на расстоянии подобная перспектива казалась не такой очевидной.

Когда Николас поднял глаза, Синтия была уже далеко. Ник поднял воротник пальто, чтобы укрыться от ветра, сунул руки в карманы и поспешил за ней.