Прочь от тебя - Айрин Лакс Страница 18

Я не понимаю, что происходит. Изнутри рвётся наружу злость вкупе с разочарованием. Минуту назад всё казалось таким реальным - протяни руку и возьми. Красиво очерченные губы, чуть приоткрытые, словно приглашают к поцелую. Затаённое ожидание во взгляде. Движение ей навстречу - и неожиданно загоревшийся стоп-сигнал, удерживающий на расстоянии. Мигает красным - не подходи. А мне хочется подойти и взять лицо в ладони, прижать её к себе так, чтобы между нами не осталось бы и миллиметра свободного пространства. Я топаю к остановке, но, едва дойдя до нее, передумываю и бреду в другом направлении. Снимаю капюшон с головы - пусть поливает сверху, будто из шланга, промочит насквозь и остудит дурную башку, забитую мыслями о Кате.

До гаража идти пешком как минимум минут тридцать скорым шагом. Вот и отлично. Когда я добираюсь до него, на мне не остаётся ничего сухого - промокла даже резинка трусов. Я оглядываю пространство гаража, освещённое неяркой лампой. Перебираю железки на полках, верчу инструменты в руках и возвращаю их на место. Кого я собираюсь обмануть? Себя? Мне не удастся избавиться от мыслей такой монотонной работой. Мотор мотоцикла, что притащил мне приятель Ромка, разобран, вычищен и собран раза три, не меньше. Он сверкает так, как не сверкают у кота вылизанные яйца. Завтра Ромка обещал его забрать.

Под тонкой плёнкой стоит мотоцикл Yamaha MT 10 SP. Дорогая красивая игрушка, оставшаяся с того времени, когда я был ещё "на коне", срывал куш и был восходящей звездой спорта. Сейчас моя звезда упала с небес блёклым метеоритом и валялась где-то под ногами, неотличимая от множества других обыкновенных камней. Пускаться в такую погоду гонять на байке - чистой воды самоубийство. И я выкатываю его наружу, срываясь с места через пару минут.

Я еду почти вслепую, потоки воды заливают шлем, ограничивая видимость. Ориентируюсь лишь на расплывчатые огоньки фар встречного транспорта. Лавирую в потоке автомобилей, ускоряясь. Выезжаю за пределы города и несусь по ночной трассе, стрелка спидометра упорно ползёт вверх. Скорость может перевалить за отметку двести. Сейчас стрелка колеблется между ста сорока и ста пятидесятью километрами в час. Байк не едет, а летит над поверхностью мокрого асфальта. Ещё немного - и сорвётся с привычной орбиты в никуда, полетит под откос. И я вместе с ним. Ревущий шум превращается в шквальное завывание ветра. Меня отпускает понемногу от скорости и ощущения дороги под колёсами. Разворачиваюсь и еду обратно. Стало ли легче? Кажется, что да, но стоит только сбросить обороты, повинуясь установленному правилами скоростному режиму города, как вновь меня топит мыслями. Они никуда не делись. Дурак. Это безнадёжно.

Побег на байке от самого себя был удачен только пока скорость заставляла лететь. Я завожу байк обратно в гараж, не зная, чем ещё себя занять. Возвращаться домой - значит пройти мимо двери, за которой находится она, отгородившаяся от меня стеной. В одном из углов гаража я вдруг замечаю боксерскую грушу, заваленную всяким хламом. Старая, пыльная, залатанная. Помнится, подвешивал её здесь же и лупил до одури. Через несколько минут она легонько покачивается в подвешенном состоянии. Как в старые добрые времена. Разминаю пальцы. Где-то должны быть шингарты [1], но искать их не хочется. Просто колочу грушу. Внутренний таймер привычно отсчитывает раунды. Маленький звоночек внутри - пора сделать минутную передышку и вновь влиться в ритм, но я не делаю пауз. Комбинации сменяют одна - другую, в голове становится пусто и только тупые звуки ударов отдаются звоном...

После опускаюсь на пол - взмокший и уставший. Костяшки пальцев раскраснелись и надсадно ноют, но боль эта приятная и знакомая, позволяющая отвлечься. Удивляюсь самому себе, как только мог обходиться без вот этого всего так долго. Возвращаюсь домой и мгновенно отрубаюсь на диване, даже не раздеваясь.

На следующий же день ноги сами меня несут туда, где я не был уже больше года. Старый спортивный зал, откуда всё начиналось. За это время он ничуть не изменился. Всё та же краска на стенах и запах, знакомые снаряды и звуки лупцевания. Я замечаю среди тренирующихся нескольких знакомых. Стараюсь держаться чуть поодаль, для начала - просто понаблюдать за происходящим, но один из парней оборачивается и салютует мне перчаткой, крича через весь зал:

- Здорово, Молот!

От его ора в мою сторону оборачиваются тренирующиеся: от мелкой пацанвы до взрослых парней. Теперь точно не удастся остаться незамеченным. Я прохожу вперёд, здороваясь с местными.

- Как жизнь, Тимоха? - спрашиваю у коренастого приятеля, отошедшего от груши.

- Ничего, пойдёт. Сам как? Вылез из своей норы? Я уж думал, что нет тебя в городе.

- Брал кратковременный отпуск.

- Возвращаешься к тренировкам? - спрашивает он и тут же осекается, - бля, совсем из головы вылетело.

Я всё ещё чувствую противный укол внутри от осознания того, что мне перекрыт путь сюда. Остаётся только осторожно ползти вдоль стеночки и колотить грушу один на один, опасаясь даже встать в спарринг. Не говоря уже о проведении полноценного боя.

К нам подходит тренер Иван Палыч. И он всё тот же, под стать спортивному залу - потрёпанный, морщинистый, но всё ещё крепко держащийся на ногах. Он без лишних слов поднимает мои руки, взвешивая их в своих ладонях.

- Ты же не новичок, какого хрена костяшки сбиты? Забыл про перчатки или бить разучился как следует?

Костяшки на руках припухли и кое-где лопнула кожа от вчерашнего дурного лупцевания по старой груше. Я усмехаюсь:

- Нет, ничего не забыл. Но шингарт под рукой не оказалось.

- Эй, - поворачивается тренер, свистит и машет рукой, - малец, перчатки притащи...

Его просьбу кидается исполнять один из мелких пацанов, безошибочно определяющий, что тренер обращается именно к нему.

- Я даже без тренировочной одежды. И мне это ни к чему, - пытаюсь отвертеться, повышенное внимание мне неприятно. Отвык, что ли? Я бы лучше приходил сюда поздно вечером, перед самым закрытием, когда в огромном зале едва ли можно насчитать пятерых.

- Про это ты мамке своей расскажи, а не мне, - обрывает меня тренер и толкает в спину, - давай, поработай немного. Сегодня без разминки, так уж и быть. Заодно пацаны мелкие посмотрят, как надо.