Рай опьяняющих ощущений - Кэтрин Манн Страница 18

— Это звук биения сердца нашего города. Ритм, которому подчиняется все вокруг.

Джарвис и Эрика кружились в танце, ощущая возбуждающую вибрацию джаза всем телом. Это было прекрасно и волнительно.

— В моем родном городе, кроме спорта, есть так много интересно из того, что я мог бы тебе показать. Здесь множество памятников истории и культуры. И конечно, потрясающая местная кухня.

Эрика чувствовала легкое дуновение морского бриза, от чего жаркая южная ночь не казалась знойной. Она вдохнула полной грудью напоенный экзотическими ароматами воздух и ощутила прилив бодрости.

— Не стану отрицать: это восхитительное место.

Она бы с удовольствием затерялась на улочках Нового Орлеана, среди старинных кирпичных домов, богато украшенных ажурными коваными решетками и цветущими растениями, благоухающими неземными ароматами.

— Но я хочу, чтобы ты знал, как бы я ни наслаждалась этим вечером — еда, музыка, танцы… Это не меняет моего решения. У нас нет ничего общего.

Его дыхание щекотало ее ухо.

— Конечно же, есть. Мы оба из состоятельных семей, в которых к тому же множество братьев и сестер.

По ее коже побежали мурашки, но Эрика поспешила напомнить себе, что повышенная чувствительность к этому мужчине — следствие беременности. Этого было не избежать. В любом другом случае она не была бы так очарована им. Ее гормоны вступили в заговор против нее.

— И все-таки твои предки не короли, — с улыбкой заявила Эрика, стараясь не допустить, чтобы он понял, какое влияние на нее оказывает. — В твоем роду ни одной короны!

— Да, ни одной. Ни короны, ни тиары. — Джарвис почти коснулся губами мочки ее уха. — Мне доставляет особенное наслаждение представлять тебя в одной тиаре. Если бы у меня была такая фотография…

Эрика знала, что это шутка. Однако и она часто представляла их в одной постели.

— Тебе остается об этом только мечтать. Я больше не позирую перед камерой. Ни разу после того, как было обнародовано секс-видео моей сестры с премьер-министром.

Джарвис едва не сбился с ритма:

— Интимное видео твоей сестры попало в прессу?

— По всей видимости, ты единственный, кто не видел его.

Огласки предотвратить не удалось. Та съемка нанесла сокрушительный удар по ее семье — монархия, и без того номинальная, едва устояла, однако репутация семьи в глазах общества пошатнулась, и восстановить прежнее доверие народа, любовь нации не представлялось возможным. К тому же к концу двадцатого века Митрасы утратили былые богатства. Их ресурсы стремительно истощались.

— Не важно. — Джарвис мотнул головой. — Во-первых, я не имел это в виду. Не буквально. Во-вторых, я бы никогда не подверг риску твою репутацию.

Эрика подняла на него глаза. В них не было ни тени былого веселья.

— В первую очередь я не стану компрометировать себя.

— Независимая принцесса. Мне это нравится.

— Технически, это просто титул. Монархи в моей стране больше не правят.

— Справедливо.

Джарвис закружил ее. Отстранившись, она еще сильнее ощутила жар его тела. Она испытала возбуждение. Ей хотелось большего — чтобы он продолжал прикасаться к ней, прижимать к своему телу…

После того как они стали снова ритмично покачиваться в такт музыке, он прошептал ей на ухо:

— Ты довольно хорошо приспособлена для человека, выросшего в средневековом замке в окружении слуг и нянек.

— Почему ты решил, что у нас были слуги и няни?

Улыбка играла на его сексуальных губах.

— Положение обязывает.

Эрика закатила глаза.

— Замок был в довольно плачевном состоянии, так что те слуги, которые у нас были, занимались по большей части техническим обслуживанием. К тому же половина дворца открыта для посещения, а потому размеры наших личных покоев отнюдь не были королевскими. У нас с сестрами были гувернантки и учителя, но, как правило, они не задерживались надолго — педагоги к нам устраивались лишь для того, чтобы после указывать в своих резюме, что они обучали королевских детей. Нянь у нас не было.

— По всей видимости, твои родители сами занимались вашим воспитанием.

Джарвис был так близко, что Эрика ощущала его дыхание на своих губах. Волнительное чувство близости не позволяло ей сосредоточиться. Она немного отстранилась, окинула взглядом гостей ресторана, музыкантов.

— Не особенно, нет. После занятий мы были предоставлены сами себе. Мы были настоящей бандой. Представляешь, каково иметь вместо игровой площадки собственный замок? У нас было все, кроме, пожалуй, единорога.

— Звучит неплохо.

— Иногда было весело. Иногда одиноко. Особенно когда я видела детей, гулявших вместе со своими родителями. — Эрика смутилась. Последнее, чего она хотела от Джарвиса, — сочувствие. Подавив судорожный вздох, она продолжила как ни в чем не бывало: — Бывало, мы подвергали себя опасности.

— Что ты имеешь в виду?

— Как-то на Рождество нам с сестрами захотелось попрыгать на батуте. Звучит совершенно нормально. Но не для Митрас, королевская семья не может вот так запросто отправиться в парк развлечений — это было чем-то из ряда вон выходящим. Пришлось подумать о собственном.

— И? — Джарвис был заинтригован.

— Такие конструкции нельзя устанавливать на территории замков. Они не вписываются в исторический облик, а без экскурсий у нас не было бы денег. А потому мы решили сделать его из подручных материалов.

— О боже! — На его лице отразился ужас.

— Мы стащили несколько матрасов вниз по лестнице, сложили их под окном и… прыгнули.

Глаза Джарвиса расширились.

— Как высоко?

Она пожала плечами:

— Третий этаж. Но ты же понимаешь, высота потолков там была внушительная.

— Мне дурно.

— Страшно было только в первый раз, когда одна из сестер вытолкнула меня из окна без предупреждения. Игра закончилась, когда другая сестра сломала руку.

— Сестра тебя вытолкнула?! — В голосе Джарвиса слышалось недоверие.

Конечно, в былые времена они с братьями и сами рисковали…

— Я была испытательным манекеном, — призналась Эрика. — Самая младшая, а значит, самая легкая. Моей задачей было убедиться, что трех матрасов достаточно.

— И все было в порядке?

— Ну, понадобилось добавить несколько одеял и подушек.

— Так было больно.

— Наверное, не больнее, чем играть в футбол без подплечников.

Заправив выбившуюся прядь волос ей за ухо, он прошептал:

— Ты — сорвиголова. Не ожидал я услышать такую историю из твоего детства. В тебе дремлют гены женщин-воительниц.