Невозможно расстаться - Кенди Шеперд Страница 18

– Да, истинное наслаждение, – ответил Лукас, стараясь казаться невозмутимым и не обращать внимания на то, как грудь «невесты» прижимается к его груди.

Эшли чувствовала растущее напряжение Лукаса, но он сдерживался до конца ужина. Затем они попрощались с Тиной, отклонившей предложение подвезти ее и решившей прогуляться пешком. Едва она скрылась из вида, Кристофидес так сильно ударил рукой по колонне у входа в ресторан, что портик, наверное, чудом не обрушился. Затем Лукас изрыгнул цепочку греческих слов, судя по всему, крепких ругательств, завершив ее чисто по-английски:

– Проклятье! Проклятье!

– Судя по всему, ты не рад приглашению на Бал бабочек.

Он бросил на спутницу гневный взгляд:

– Не умничай. А как ты думаешь? Разумеется, я не рад этому. Наш спектакль должен был сегодня закончиться.

– Но у нас неплохо получилось, ведь правда? Тина решила, что ты уже занят другой женщиной. Теперь она будет вынуждена разговаривать с тобой только о бизнесе.

– Может, мне померещилось, что она заинтересовалась мной, – проворчал Лукас. – Кажется, ты ее очаровала.

– Я так не думаю. Увидев меня, она, похоже, расстроилась. Мисс Норрис не замужем. Ты – красавчик. Вы оба богаты.

Он поморщился:

– Не начинай. Она напоминает мне мою мать и ее подруг.

Лукас снова мрачно выругался.

До сих пор он был таким сдержанным, серьезным, так хорошо владел собой, но в ярости он еще больше нравился Эшли. Взрыв эмоций разозленного Лукаса ее восхитил и заставил гадать, как ведет себя этот мужчина в постели, в порыве страсти. Эти мысли помогли ей отвлечься и сдержать неожиданное желание прижать своего спутника к стене ресторана и зацеловать до беспамятства.

Но тут Лукас сам вдруг оперся ладонями о стену по бокам от Эшли, словно поймав ее в ловушку своим телом, и впился в нее взглядом темных глаз. Притворный флирт за ужином возбудил ее, и только сейчас Эшли подумала о том, что, возможно, на Лукаса он оказал такое же действие.

– Итак, теперь меня вынудили явиться на этот бал!

Эшли знала, что перед тем, как отправиться в ресторан, Кристофидес побрился, но на его подбородке уже пробилась щетина. Невероятно сексуально! Интересно, а как Лукас поведет себя, если Эшли сейчас протянет руку и погладит его лицо? До чего же хочется ощутить, как эти короткие жесткие волоски коснутся ее ладони!

– Ты чувствуешь, что на тебя давят и тобой манипулируют, – выдохнула Эшли, пытаясь сделать вид, что она ничуть не взволнована тем, как близко друг к другу они сейчас стоят.

– В конце концов, Тина еще не приняла окончательного решения о нашей сделке.

Лукас сердито поджал губы. А Эшли подумала о том, что бы он сделал, проведи она сейчас по его губам кончиком языка. Мистера Кристофидеса так занимает его бизнес, что, скорее всего, он продолжил бы разглагольствовать о Тине, ни на что не обращая внимания.

Эшли вздохнула. Наверное, она просто нафантазировала себе, что Лукас может выказать ей свою страсть. Заставив себя отбросить неуместные мысли, Эшли спросила:

– Может, мы перестарались, изображая влюбленных голубков?

Но подумать только, до чего же ей понравилось целоваться с Лукасом!

– А о ком ты думала, когда говорила о стреле Купидона? – проворчал он. – О своем женихе?

– Я же сказала, что он – мой бывший жених. Нет, я в тот момент вспомнила одного парня, в которого когда-то влюбилась. Но я была слишком юна и наивна, чтобы распознать, каким он был непостоянным. Эту ошибку я не собираюсь больше повторять.

По выражению лица Лукаса Эшли поняла, что он ей не верит. Она вывернулась из-под его рук и, отойдя на несколько шагов, замерла, обхватив себя за плечи.

Лукас сунул руки в карманы пальто и спросил:

– Так ты пойдешь со мной на бал?

– Чтобы продолжать играть свою роль?

– Можешь называть это так, если хочешь.

– Мне не хочется дурачить Тину. Если честно, я ее побаиваюсь и не уверена, что она поверила нам с тобой на все сто процентов. Нам лучше продолжать ее опасаться. Но она вовсе не «тигрица». Мне кажется, мисс Норрис – одинокая женщина, перенесшая в жизни немало потерь.

Лукас округлил глаза:

– Эшли, это бизнес. В нем не до сочувствия. Так что первоначальный наш план остается в силе. Теперь я вижу, что Тина любит расспрашивать близких того, с кем собирается сотрудничать. И ты ей, кажется, приглянулась.

– Мне она тоже понравилась. Я доиграю свою роль, если эта сделка так важна для тебя, хотя я не понимаю, почему – ведь ты уже так богат.

Лукас облегченно обмяк:

– Вот и славно. Я…

Эшли остановила его, подняв руку:

– Я помогу тебе, но при одном условии.

Он нахмурился:

– Каком?

– Я хочу пожить в твоем доме до Рождества.

– Что?! – выпалил Лукас.

– Я договорилась, что буду ночевать в квартире подруги на диване, но это неудобно и для Софи, и для меня. Такова цена за то, чтобы я отправилась на бал и мило болтала там с грозной Тиной.

Возможно, слово «цена» в данном случае Эшли выбрала неудачно – ведь она считала, что купить ее невозможно ни за какие деньги. Но Лукас был так разъярен оттого, что им снова пытаются манипулировать, что не обратил на это внимания.

– Это шантаж! – заявил он.

– А то, что ты мне выставил счет за три ночевки в твоем доме, – это разве не шантаж?

Их сердитые взгляды скрестились.

– Так ты разрешишь мне пожить у тебя?

– Да, – неохотно ответил Лукас.

– И ты, разумеется, понимаешь, что мне не в чем пойти на бал?

– Опять ходить по магазинам? – простонал он.

– Тебе вовсе не обязательно идти со мной. У меня в запасе целых два дня, чтобы найти подходящий наряд.

– Можешь взять мою кредитку. Ту, что я даю прислуге для покупки продуктов и хозтоваров.

Эта фраза недвусмысленно поставила Эшли на место.

– Тебе придется закинуть на нее побольше денег, учитывая цены на Бонд-стрит.

– Могу я тебе доверять?..

Ну вот. Снова он ее оскорбил.

– Вручая мне свою кредитку? Сомневаешься в моей честности?

Лукас нахмурился:

– Я хотел спросить, могу ли я доверить тебе купить что-то по-настоящему шикарное, без оглядки на цену? Никакого крохоборства. Я уже давненько не был на таких благотворительных балах. Заставь меня гордиться собой. – Он опустил взгляд на ее итальянские босоножки ручной работы. – Так же, как… как я гордился тобой сегодня вечером.

И тут же возмущение Эшли растаяло, как пар от ее дыхания в холодном ночном воздухе.