Два Виктора и половинка Антуанетты - Виолетта Лосева Страница 18
Два Виктора и половинка Антуанетты - Виолетта Лосева читать онлайн бесплатно
– Да неужели? – ехидничала самодостаточность, – А кто говорил, что мужчина нужен (и то – не всегда) только для здоровья и поддержания тонуса? Кто говорил, что чувствовать себя женщиной можно тогда, когда ты хорошо выглядишь (для себя!), хорошо одета (для себя!), в хорошей форме (для себя!), востребована и успешна? Это была не ты?
– Это была не я, – нахально соврала Антуанетта. Но, поскольку соврала она сама себе, то это не считалось ложью. – И вообще… Ничего подобного не было… А если и было, то сейчас мое мнение изменилось.
– Да-да-да, конечно… Не хочешь объясниться? Хотя бы сама с собой? – продолжали насмехаться хором уверенность в себе, самодостаточность, успешность и роскошность.
– Все предельно ясно, – подумала Антуанетта, – И нечего набрасываться на меня, как будто мы не дополняем друг друга, а враждуем. Так вот: все, о чем вы говорите, это характеристики просто личности, а не женщины. Успешность, красота, востребованность, талант, гениальность, богатство – все это о личности. А теперь – слушайте внимательно! Для того, чтобы личность – самая распрекрасная – стала женщиной, с ней рядом должен появиться мужчина.
«Ну что, притихли, черты независимого существа? Сказать нечего? – Антуанетта разошлась не на шутку. Роль греческой богини давала себя знать. Сегодня во время спектакля греческая тога постоянно сползала с одного плеча, и молодой бог просто съедал ее глазами, несмотря на свое греческое величие. – Я продолжу. Только следите тщательно за моей мыслью. Я сама боюсь упустить что-то важное…»
Озарение, действительно, пришло к ней прямо во время второго акта.
К сожалению, это был второй акт спектакля, а не какой-нибудь другой…
С одной стороны, пятки все-таки побаливали. С другой стороны, тога постоянно обнажала плечо. С третьей, или уж не знаю с какой, стороны, мальчик, который играл греческого бога просто разрывался между состраданием, которое он испытывал из-за ее обожженных пяток (она пожаловалась ему накануне) и вожделением, которое он испытывал из-за ее голого плеча.
И в этот момент, в тот самый момент, когда она произносила слова «и весь мир будет лежать у моих ног», Антуанетта вдруг буквально физически ощутила, как это приятно, когда тебя жалеют (пусть даже из-за пяток, которые ты обожгла по собственной глупости, а точнее, из-за своего глупого усердия), когда чувствуют, что тебе больно и понимают, что ты терпишь, когда тебя хотят (пусть даже этот вчерашний выпускник театрального) и когда тобой восхищаются не как греческой богиней, а как женщиной с соблазнительными формами…
И как это бессмысленно – быть сильной женщиной…
Быть сильной личностью – да, это правильно, это достойно, это красиво…
А быть сильной женщиной… Зачем?
Она играла как никогда…
Как говорили потом коллеги по сцене, у нее даже голос изменился…
Вся сила греческой богини соединилась с нежностью и беззащитностью женщины, облеченной властью и ждущей любви и обожания…
«Антуанетта, это было бесподобно, – сказал ей драматург после спектакля. А уж он-то никогда не был щедрым на комплименты. – Ты была просто великолепна. Я влюблялся в тебя в каждой сцене и начинал ненавидеть в конце каждого акта. Разве так бывает?»
«Еще и не так бывает, – подумал конец третьего акта, – Особенно, если речь идет о самодостаточной личности с обгоревшими пятками, которая вдруг почувствовала себя женщиной».
«Я разговаривал не с богиней, – заметил Зевс, – я разговаривал с женщиной».
«Ты играла прекрасно, – сказал суфлер, – немного перепутала слова во втором акте, но текст пьесы отошел на второй план. Слова были не нужны. Ты играла прекрасно…»
«Беда в том, что я, как раз, совсем не играла, – мысленно возразила Антуанетта. Вслух ей не хотелось ничего объяснять, – Я не играла, я там жила…»
Одним словом, она чувствовала себя женщиной на все 100. Весь олимп восхищался ею. И… гордость, которая переполняла ее была гордостью профессиональной актрисы только наполовину…
А вторая ее половина… Это была женщина в чистом виде.
Без малейшей примеси профессионализма или игры.
Женщина!
Антуанетта (как «хорошая девочка» и круглая отличница во всех учебно-воспитательных заведениях) всегда любила учиться.
Вопрос самообразования был одним из главных вопросов ее жизни.
Именно так ее занесло в компанию, которая предложила ей походить по углям.
И когда она страдала, обжигая пятки и очищаясь, никто не спросил: «Где это тебя носит, дорогая?»
Впрочем, после сегодняшнего спектакля, у Антуанетты не осталось и следа обиды на Мастера. Это, действительно, было очищением.
В одном из курсов, которые она проходила несколько месяцев назад, ей встретилось понятие Человек-без-маски (ЧЗМ). Как прилежная ученица, она писала эссе в качестве домашних заданий, нащупывая суть этого понятия… Оно зыбко колыхалось где-то совсем близко от ее понимания, находясь между душой и истиной, но окончательное прозрение пришло только сегодня на сцене.
«Хождение по углям, – думала Антуантта, – сыграло тоже не последнюю роль»…
И теперь…
* * *
Считается, что человеку поверхностному гораздо легче жить.
Правде, это зависит от того, кто так «считает».
– А ты хоть знаешь, что это такое? – это второе «я» уже просто задолбало.
Наедине с собой Анна (женщина, которая любила смотреть вдаль и не видела того, что у нее прямо под ее очаровательным носом) не стеснялась в выражениях.
– Знаю! – огрызнулась Аня, – вот возьми какую-нибудь книжку о жизни мелкопоместных дворян, типа «Пошехонская старина»… Теплехонько, сытнехонько, уютненько. И «день днем умывается»… Прошел день – и слава Богу…
Слишком много ты книжек прочитала, о Анна, женщина, которая не покладая рук трудилась в своем «тайном саду» и обжигала пятки, бегая по углям…
Не только перечитала, но и через себя пропустила…
Поэтому тебе и кажется, что все вокруг в реальности идет «не так». И ты мечешься, мечешься, мечешься…
Вот Вилли понимает, что жизнь – это не коробка конфет, когда никогда не знаешь, что тебе попадется – с орехом или с ликером.
«Ну если тебе не нравится сравнение с коробкой конфет, – промурлыкала бабушкина шаль, – придумай другое сравнение».
«Мне нравится, – подумала Аня, – дело не в сравнениях, а в жизни… Сравнений я, как раз, могу придумать бесконечное множество… Куприянов тоже был силен в сравнениях, а толку – то… Жизнь – это…ваза с розами: сверху – лепестки и благоухание, а чем дальше, тем более явно видны голые жилистые стебли и шипы, шипы, шипы…»
– Красиво излагаешь, – продолжало издеваться второе «я», – А задумывалась ли ты, о Анна, женщина, которая умеет разговаривать с морским ветром (в отличие от людей, с которыми она не всегда находила общие темы для разговора) и которой в жизни часто приходилось выбирать роль зайчонка… Задумывалась ли ты о том, что больнее всего ранят именно близкие люди?
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments