Очаровательная скромница - Джулия Энн Лонг Страница 18

Ужин тем вечером был необыкновенно вкусным… и одиноким. Фебе отвели место на дальнем конце стола рядом с почти глухим престарелым джентльменом, который считал своим долгом периодически говорить ей любезности, вынуждая ее выкрикивать слова благодарности, постоянно обращая на себя внимание гостей. А Лизбет и маркиз сидели рядышком на противоположном конце стола. Всякий раз, когда он что-то говорил ей, Феба чувствовала острую боль.

Они часто встречались взглядами. Много раз. Феба считала.

Всякий раз, когда она замечала, что маркиз смотрит ей прямо в глаза, она первой отводила взгляд.

Из осторожности, гордости и чувства самосохранения.

Позднее, тем же вечером, Феба пробралась в свою комнату, открыла альбом и попыталась рисовать. Теперь в рисунке появилось больше деталей. К примеру, она изобразила маленький белый шрам в уголке рта.

В конце концов, маркиз получился у нее величественным и очень угрюмым, что было неверно. Драйден был другим, но, каким именно, она никак не могла уловить, поскольку он все время был недосягаем – как за ужином, так и после него. С большим неудовольствием Феба убрала альбом, легла на кровать и уставилась в потолок.

Она очнулась утром и обнаружила, что уснула полностью одетой – давно она себе не позволяла ничего подобного.

Весь день шел дождь.

Нет, с неба не текла сплошным потоком вода. Это был скучный, моросящий дождик, который грозил затянуться на много дней. Очень скоро Феба поняла, что это означает ее заключение в одной из многочисленных хорошо натопленных гостиных дома Редмондов, сопровождаемое бесконечной болтовней с Лизбет. Все остальные гости разбрелись кто куда. Вероятно, мужчины, по крайней мере молодые, отправились в «Свинью и свисток», чтобы выпить и побросать дротики. Маркиз ненадолго появился за завтраком, после чего удалился вместе с Джосайей Редмондом, чтобы обсудить какие-то вопросы.

Фаншетта Редмонд на некоторое время присоединилась в Фебе и Лизбет, принеся с собой в гостиную вышивание и холодное высокомерие. Она вышила несколько цветочков, посмотрела на каминные часы и удалилась – к немалому облегчению Фебы. Кажется, Лизбет тоже почувствовала себя свободнее. Пока тетушка Редмонд оставалась в комнате, Лизбет почти не раскрывала рта. Многие считали, что Фаншетта обычная скучная женщина – учитывая ее холодность и немногословность. И даже собственные дети относились к ней с пренебрежением. Но Феба всегда чувствовала себя в ее присутствии скованно. Даже в церкви, где Фаншетта Редмонд сидела довольно далеко от нее. Феба подозревала, что за пустотой и пресностью может таиться сильная натура.

– Сегодня вечером будет много музыки! – Глаза Лизбет сверкали от возбуждения. – Дядя Джосайя обещал сюрприз.

О боже! Фебе нравилось музицировать, она обладала хорошей техникой, но не талантом. Зато Лизбет, которая, как ей казалось, научилась играть на фортепиано раньше, чем ходить, вкладывала в свою игру душу и вызывала всеобщее восхищение. Поэтому ничего хорошего для себя от музыкального вечера Феба не ждала.

Лизбет правильно истолковала ее молчаливое недовольство.

– Не волнуйся, тебя, скорее всего, не попросят сыграть. Но ты можешь переворачивать нотные страницы для меня. Уж меня-то определенно попросят. Если будет время. Сегодня съедутся соседи со всей округи. Дядя Джосайя пригласил мадам Софию Ликари, знаменитую певицу сопрано. Она будет петь для нас.

Девушка восторженно захлопала в ладоши и заулыбалась.

Феба, конечно, слышала о синьоре Ликари. Точнее, читала о ней в газетах.

– Она на самом деле хорошая певица?

– О чем ты говоришь, Феба! – ахнула Лизбет. – Неужели ты ее не слышала?

Вопрос был по большому счету нелепым. Но Феба ответила:

– Нет.

– У нее чудесный… волшебный голос. И еще она потрясающе красива, надменна и немного пугает. – Лизбет понизила голос: – Говорят, у нее есть любовники.

– Никогда не произноси этого слова! И даже думать не смей, что взрослая незамужняя женщина может иметь любовников!

– Это скандал, я знаю, но она так великолепна и настолько прекрасно поет, что никому до этого нет дела.

«Может быть, мне стоит заняться пением», – подумала Феба.

– Думаю, в первую очередь мужчинам.

– Феба! – Лизбет притворилась шокированной. Вероятно, она решила, что в создавшейся ситуации должна вести себя именно так, но на самом деле Феба подозревала, что никто и никогда не разговаривал с Лизбет о подобных вещах, и теперь она сгорала от любопытства.

Последовала короткая пауза.

– Ты думаешь, маркиз занимается такими делами? Я имею в виду Джулиана!

В гостиную зашли Джонатан, Уотерберн и Аргоси и расположились на диванчике у камина. Горничным повезет, если они не явились только что с улицы и не натащили оттуда грязи.

Феба ощутила непреодолимое желание поозорничать.

– Какими делами? – Значит, он уже не маркиз, не лорд Драйден, а просто Джулиан?

Она вовсе не собиралась обсуждать с Лизбет маркиза и его любовниц. Конечно же нет. В конце концов, Лизбет умеет читать и могла узнать из газет все, что ее интересует. Феба решила, что могла бы даже дать ей свою собственную подшивку, где все интересное отмечено.

– Сама знаешь. – В газетах всегда писали, что у маркиза фантастические любовницы. Один из молодых денди даже свалился с балкона в опере и сломал ногу, когда пытался рассмотреть последнюю пассию маркиза.

– Ты знаешь… как ты думаешь, он… – Лизбет округлила глаза и со значением посмотрела на собеседницу.

– Боюсь, я не совсем тебя понимаю, – нахмурилась Феба, изо всех сил стараясь не рассмеяться.

Глаза Лизбет стали круглыми, словно блюдца. Иметь дело с этой девочкой все же иногда полезно. Для тренировки самообладания.

– Берет любовниц, – раздраженно выпалила Лизбет, к сожалению, чуть громче, чем следовало. Потому что мужчины дружно повернули головы и взглянули на нее.

Феба нахмурилась.

– Куда он их берет?

Лизбет побагровела.

– Теперь ты меня дразнишь? – Судя по голосу, она была искренне обижена. Лизбет, как правило, все понимала буквально и слишком всерьез. Она ничего не могла знать о поддразнивании, поскольку это было несовместимо с ее статусом Бриллианта чистой воды.

Это означало, что Джонатану нравилось ее дразнить, поскольку Феба уже успела заметить, что, разговаривая с ним, девушка постоянно краснеет и временами взвизгивает. Что касается Фебы, то ей это не нравилось, поскольку Лизбет не могла отвечать, а она предпочитала разговор на равных. Если это, конечно, возможно.