Лондон pret-a-porte - Олег Селиверстов Страница 18

– Давай прогуляемся к Вестминстерскому мосту, – предложила Симона, когда мы вышли. – Там есть метро.

Я согласился.

На улице было тихо и безлюдно. Это казалось странным. Центр Лондона, но почти нет прохожих и на удивление мало машин. В Москве транспортный поток иссякает к полуночи, а здесь в десять часов вечера – пусто. Наверное, англичане соблюдают режим дня, пьют чай и кушают пудинг. Интересно, секс у них тоже по расписанию?

* * *

Под арками моста плескались миллионы кубометров Темзы. Вода разрушает и созидает. Человек на семьдесят процентов состоит из воды, но может захлебнуться и утонуть за минуту.

Может, саморазрушение заложено в нас водой? Зачем я опять напился? Завтра буду болеть.

Надо срочно исправляться – бросать курить, делать утренние пробежки. И пить исключительно ромашковый чай.

– Смотри, как великолепен Вестминстерский дворец! – Симона указала на тонко вычерченный светом фасад. – Красота! Тебе не грустно уезжать из Лондона?

– Мне не нравится Лондон.

– А мне нравится – столько эклектики! Одно это здание-яйцо Swiss Re чего стоит. Макс всегда возмущается, почему одно, а не два, – Симона тихо рассмеялась. – Давай я тебя сфотографирую?

– Не надо.

– Давай. Будет классная фотка. Повесишь в офисе на стену. Сядь на перила, – Симона отступила на несколько шагов назад, начала доставать фотокамеру. – Не бойся, ботинки в кадр не войдут.

– Нет, спасибо. Я фотографировался сегодня, больше не хочу.

– И почему ты ничего не хочешь? – она обиженно вскинула рюкзак за плечи, повернулась и перешла на другую сторону моста.

Я проследовал за ней, встал рядом. Волны плавно поднимались и опускались, будто река печально вздыхала. Издалека доносились пароходные гудки. Хотя какие пароходы, двигатели-то все дизельные.

– Шанель жила в Англии почти десять лет с герцогом Вестминстерским, – сказал я, глядя на колесо обозрения. В ночи оно выглядело как гигантское колесо от велосипеда. – Но Коко не смогла родить ему ребенка, и они расстались. Ей было почти пятьдесят. После войны, когда французы хотели посадить Шанель в тюрьму за то, что она продавала свои знаменитые духи фашистам, герцог спас ее. Он попросил своего друга Черчилля помочь Шанель, тот позвонил маршалу де Голлю. Великая мадемуазель отделалась высылкой из Франции.

– Ты такой умный… Может, и крестиком вышивать умеешь?

– Крестиком не умею, но пуговицу пришью. А про Шанель я вычитал в «Азбуке моды».

Послышалась английская речь. Подозрительно поглядывая на нас, мимо прошествовали два полисмена в ультрасалатовых жилетах поверх формы.

– Наверняка Шанель гуляла по этому мосту, любовалась рекой, – задумчиво произнесла Симона, всматриваясь в черно-глянцевое полотно воды, расшитое отблесками прибрежных огней. – Говорят, вода имеет память. Представляешь, сколько всего она помнит. Особенно плохого…

Она накинула капюшон, уперлась руками о перила моста. Такая одинокая и беззащитная, посреди холодного мегаполиса, пронизанного ветром и сыростью. Под огромным безжалостным небом.

– Знаешь, Симона, – проговорил я, обнимая девушку и чувствуя, как теплая волна заливает сердце. – Ты мне нравишься. Ты такая необычная, веселая…Твои губы…

Казалось, еще мгновение, и я согрею поцелуем эти губы, эти щеки, но Симона вдруг отстранилась, подняла глаза и спросила:

– Антуан, хочешь, я с тобой пересплю?

Смысл сказанного дошел до меня не сразу. Шутит, что ли?

– Что ты на меня уставился? Разве ты не за этим прилетел в Лондон? Или ты предпочитаешь минет, как некоторые, чтобы не тратить время? – она взглянула на место, где на брюках располагается ширинка. – Не тушуйся, Робин Гуд, получишь удовольствие. Но в обмен ты пообещаешь, что не заберешь деньги из проекта и поддержишь брата. Честная сделка. Do you want any business? [17]

Похоже, она не шутила.

– Милостыню не принимаю, – хрипло проговорил я, не узнавая свой голос.

Мы смотрели друг на друга молча, словно на дуэли. Секундантом был ветер. Справа гигантским кристаллом уходил в небо граненый силуэт Биг Бена.

– Блин, пошли вы все на хрен! Можешь забирать свои деньги! Обойдемся без тебя!

Симона сплюнула, поправила лямки рюкзака и стремительно зашагала прочь.

– Постой! – крикнул я. – Симона, подожди!

Я нагнал ее, взял за руку. Она остановилась.

– Ну, что еще? Она вырвала руку.

– Постой всего лишь минуту, – попросил я. – Когда трудно сделать выбор, сказать «да» или «нет», надо отдаться на волю судьбе. Например, бросить монетку или загадать, с какой стороны въедет первый автомобиль на этот мост. Пусть так и будет.

Она изумленно уставилась на меня.

– Ты что, всегда перед сексом монетку бросаешь?

– Я не про секс … – я посмотрел на мокрый асфальт, расчерченный белыми стежками разметки, и загадал: если автомобиль появится справа – остаюсь, слева – уезжаю.

– Что загадал? – поинтересовалась Симона.

– Не скажу. Нельзя. Спугнешь судьбу.

– Тогда наверняка обманешь, – заявила девушка.

Я хотел возразить, что слову джентльмена надо доверять, но слева раздался тихий рокот, и на мосту появилась полицейская машина.

Вот, неудача, слева – придется уехать.

Симона ждала ответа с широко открытыми глазами. В тусклом свете фонарей глаза казались совсем серыми.

Сейчас я ей скажу правду, и они станут еще и грустными. Грустно-серый цвет…

Полицейская машина медленно проехала мимо. И чего я, собственно, опасаюсь? Мало ли с какой стороны появилась машина! Тем более у них левостороннее движение. Может, фортуна все перепутала.

– Эх, черт! Остаюсь! Судьба на вашей стороне, – улыбнулся я. – Как будем делить прибыль от фильма?

Я бессовестно врал, но чувствовал себя прекрасно и даже развеселился. Маленькая ложь часто решает крупные проблемы.

– Я очень рада, – Симона порывисто обняла меня и чмокнула в щеку.

– Так как будем делить прибыль? – переспросил я.

– Это надо обсудить. Пошли к тебе в отель, выпьем чаю с молоком.

Симона поправила волосы и зашагала впереди. Рюкзак покачивался на спине. Могло показаться, что это туристка-тинейджер, отбившаяся от группы. А кто тогда я – старомодный школьный учитель? Я сунул «Азбуку» подмышку и заторопился следом. Справа на ветру покачивались яйцеобразные кабинки колеса обозрения. Почему в России такие колеса называют «чертовыми»? Может, черти катаются на них по ночам, пока люди спят?

* * *

Мы расположились в просторном холле отеля, где, как и в любой лондонской четырехзвездочной гостинице, кроме столиков и кресел, стояли витрины с часами, драгоценностями и аксессуарами. Заказали чай с молоком.