Но я люблю... - Одри Хэсли Страница 18

Но первой заговорила не она, а лежавший в постели мальчик, худоба которого казалась невероятной. Его зеленые глаза на осунувшемся лице были словно прозрачные озера.

— Дядюшка Падди! — воскликнул Кен. Радость озарила все его маленькое личико. — Посмотри, Мейди, дядя привел с собой мою Луси!

Слова мальчика произвели на Луси очень сильное впечатление. То, что он назвал ее по имени, означало всю степень его желания поскорее встретиться с ней. «Моя Луси», сказал Кен и, наверное, был прав. Разве не ради него она приехала сюда? Здесь их свяжут узы, которые редко соединяют обычных людей. Вернее, тех, кто имеет не столь редко встречающуюся группу крови.

Как было бы здорово, если бы моя кровь помогла этому малышу выздороветь, промелькнула у Луси мысль. Но так и будет! Прямое переливание крови непременно поможет ему!

Луси порывисто шагнула к кровати и протянула Кену руку. Тот взял ее не задумываясь. В то же время Луси краем глаза заметила, что Мейда легонько поцеловала Патрика в щеку. Затем парочка начала шептаться о чем-то, и Луси отвернулась, почувствовав укол ревности.

— Дядя, посмотри, какой у Луси румянец на лице! — восторженно крикнул Кен. — Помнишь, у меня тоже когда-то был такой же...

— Румянец непременно вернется к тебе, Кении, — уверенно пообещала Луси. — Ты даже не заметишь, как поправишься!

— Знаю. Дядя Падди позвонил мне сегодня утром и сказал, что если ты будешь чувствовать себя хорошо, то переливание крови можно будет сделать завтра. Я не могу дождаться! Ты хорошо себя чувствуешь?

— Превосходно! Если нужно будет, я останусь сегодня здесь.

— Дядя Падди! — крикнул Кен. — Луси говорит, что может остаться.

— Я слышу, малыш, — отозвался Патрик. — Значит, все идет как нельзя лучше.

— Доктора сказали мне, что переливание крови совсем не больно, — продолжил мальчик. — Мы будем лежать с тобой рядом и даже сможем беседовать. Правда, врачи всегда говорят, что больно не будет, но на самом деле всегда бывает немножко больно. Только ты не бойся, мы потерпим.

Луси едва не расплакалась, услыхав, как шестилетний мальчик успокаивает ее, взрослую женщину. Должно быть, вся перенесенная за последнее время боль заставила Кена повзрослеть раньше времени.

— Мне кажется, что я волнуюсь больше, чем ты, — призналась Луси.

Кен весело рассмеялся.

— Дядя Падди, ты слышишь? Луси думает, что я ничего не боюсь! На самом деле я поначалу всегда плакал, когда меня кололи иголками, — повернулся он к Луси. — Я их терпеть не могу, эти иголки! — доверительно прошептал малыш.

— Еще бы! — подмигнула ему Луси. — Кому может понравиться, когда в него втыкают длиннющую иглу! — Она состроила гримасу отвращения. — Даже думать об этом не хочется.

Кен фыркнул со смеху.

— Ты такая забавная! И так смешно разговариваешь!

Очевидно, мальчик имеет в виду ее американский акцент. А она-то думала, что ее выговор ничем не отличается от местного!

— Но мне нравится, — поспешил заверить ее Кен. — И ты сама тоже мне нравишься. Луси очень красивая, правда, дядя Падди?

Появление медсестры, зашедшей проведать Кена, позволило Маккинли не отвечать племяннику. Вместе с тем Луси пришлось наконец повернуться к той, на ком он намеревается жениться.

Собравшись с силами, она поднялась с края постели, на которой сидела, беседуя с Кеном, и взглянула на будущих супругов. Первое, что бросилось ей в глаза, была рука Патрика, обвивающая талию леди Мейды.

На этот раз невеста Патрика показалась Луси еще прекраснее. На ней были простые светлые брюки и легкая трикотажная кофточка, но при этом в ней все дышало такой элегантностью, которую не купишь ни за какие деньги. В этой девушке чувствовался стиль, воспитываемый с детства. Осанка леди Мейды, несомненно, была наследственной, как и гордая манера держать голову. Словом, невеста графа Уэндейлского была настоящей леди.

— Очень рада познакомиться с вами, — сказала леди Мейда, когда Патрик представил девушек друг другу. — Я считаю, что вы оказываете Кении большую помощь. Он такой славный малыш! Жаль, что меня не будет здесь завтра, но ничего не поделаешь. Я еще вчера должна была вылететь в Грецию на свадьбу одной из своих многочисленных кузин, но задержалась, потому что платье еще не было готово. Я ведь должна быть свидетельницей со стороны невесты, — пояснила она. — Сюда я заехала по пути в аэропорт. Вообще-то мне уже пора. — Мейда повернулась к Патрику. — Только не говори, что поедешь меня провожать. Я заказала такси и прекрасно доберусь сама. Твое присутствие гораздо более необходимо здесь, — настойчиво произнесла она, бегло улыбнувшись Луси.

Та ответила вежливой улыбкой, которую сама сочла верхом лицемерия. Ну почему невеста Патрика оказалась такой милой девушкой, что к ней невозможно испытывать какие-либо отрицательные чувства? Уж лучше бы она была высокомерной великосветской красавицей, от которой веет ледяным холодом и которую легко презирать.

— Мне не очень хочется отправляться на эту свадьбу, — продолжила леди Мейда. — Особенно когда я вспоминаю, что мне придется надеть это ужасное платье. Кузина настояла на том, чтобы оно было красного цвета. Представляешь меня в красном? — Она вновь взглянула на Патрика.

— Тебе идет любой цвет, дорогая, — улыбнулся тот.

Мейда подарила ему в ответ такой восхищенный взгляд, что Луси едва не разрыдалась. Ей стало ясно, что эта девушка не просто влюблена в Патрика — она обожает его!

Маккинли ответил Мейде не менее влюбленным взглядом. Стоя рядом друг с другом, они представляли собой превосходную пару: она нежная, хрупкая и светловолосая, а он высокий, сильный и темный. Глядя на них, Луси поняла, почему Роберт так пекся о сохранении этого альянса. Из леди Мейды получится прекрасная графиня. Она станет идеальной женой лучшему из графов, наследовавших Уэндейл за несколько последних веков.

— Я тоже так думаю, — быстро произнесла Луси, лихорадочно пытаясь справиться с охватившим ее отчаянием. — К вашим волосам подойдет любой цвет. Вот для моих каштановых волос красное платье стало бы настоящей катастрофой!

Леди Мейда весело улыбнулась, тем самым продемонстрировав превосходные зубки жемчужной белизны. Не преминув обратить на это внимание, Луси втайне позавидовала ей, потому что в детстве вынуждена была носить на зубах металлические скобки, чтобы выправить существующую неровность.

Странно, что Патрик до сих пор не тронул свою будущую жену, оставив ее невинной, подумала Луси. С чего бы вдруг такая сдержанность? С другими женщинами он ведет себя иначе. Неужели Мейда все еще сохранила девственность? Это в нынешнее-то время и с такой внешностью!

Но чем дольше Луси смотрела в огромные светло-карие глаза избранницы графа Уэндейлского, тем больше убеждалась в том, что тела этой девушки еще не касались мужские руки. А то, что она поцеловала жениха в щеку, означало скорее сестринские отношения, чем влюбленность.