Трудный выбор - Хелен Бьянчин Страница 18

— Да, спасибо.

— Прости, но я не смогу сегодня побыть с тобой подольше...

— Ничего, мисс Хеймиш, не беспокойтесь.

В коридоре она задержалась на сестринском посту и расспросила о состоянии Тони: нет ли улучшений, и сколько он может здесь пролежать? Потом ей пришлось чуть не полмили идти до машины.

Она опоздала всего на несколько минут и, поднявшись в спальню, сразу скинула туфли и разделась.

Вещи она распаковала еще утром, после завтрака, и, схватив свежее нижнее белье, отправилась в ванную, где наскоро вымыла голову и принялась за макияж. Прежде чем выйти в спальню переодеваться, она расчесала волосы.

Платье было просто сногсшибательное: облегающее, с низким вырезом и тонкой бретелькой через плечо, оно мерцало павлиньей зеленью и синевой. Руку она обвязала подходящим по цвету шарфиком, что и выглядело оригинально, и скрывало заживающую рану.

Из драгоценностей у нее был лишь небольшой бриллиантовый кулон на золотой цепочке и такие же серьги — подарок родителей к ее совершеннолетию.

Волосы Вероника зачесала наверх и сложила в искусный узел. Она уже надевала вечерние туфли на тонком высоком каблуке, когда в спальню вошел Ралф.

Он был свежевыбрит, волосы поблескивали от недавнего душа, и вообще выглядел он в идеально сшитых брюках и свежей белой рубашке олицетворением утонченности.

Сердце Вероники невольно ускорило ритм, стоило ей окинуть взглядом его стройную широкоплечую фигуру, а треугольник смуглой кожи в вырезе не до конца застегнутой рубашки возбудил у нее желание увидеть его раздетым. Она, естественно, ничем не выдала своих ощущений и шальных желаний.

Ралф на ходу скрепил обшлага рубашки запонками и застегнул пуговицы, затем повязал галстук и облачился в пиджак великолепного кроя.

Было прохладно, и мостовые блестели от недавно прошедшего дождя.

— Что это будет за вечер, Ралф? — спросила Вероника, когда они подъезжали к центру. — Вы говорили, кажется, что он благотворительный?..

— Да. Для Фонда больных лейкемией, — ответил он, метнув в нее быстрый взгляд. — Этот Фонд один из немногих, которые я нахожу нужным поддерживать.

Ралф остановил свой «мерседес» у главного входа в отель, и они вышли, предоставив швейцару распорядиться о парковке машины.

Поднявшись на лифте, они вошли в просторное фойе, предваряющее великолепный бальный зал. Повсюду сновали официанты с подносами, предлагая гостям вино и шампанское. Сливки городского общества попивали напитки, сплетничали и краем глаза следили за вновь прибывающими.

— Ралф, дорогой мой! Вы здесь! Искренне рада вас видеть.

Вероника повернула голову и увидела высокую молодую брюнетку. Все в ней было совершенно: от вершины фантастической прически до кончиков туфель.

Интересно, это ее воображение или Ралф действительно насторожился?

— Лора? Весьма рад, — глухим голосом отозвался он.

— Вы не хотите познакомить нас?

— Конечно. Лора Каннингем. Вероника Хеймиш.

И пяти секунд не пройдет, подумала Вероника, как ее оценят и тотчас отстранят.

— Не помню, чтобы мы с вами встречались, — промурлыкала Лора. — Вы недавно в городе?

Новенькая в этой части города, она чувствовала в вопросе подвох, но лишь улыбнулась и просто сказала:

— Нет.

Лора выгнула тонкие брови.

— Полагаю, что друг друга-то вы знаете хорошо?

Если эта красотка желает позабавиться, Вероника вполне способна подыграть ей.

— Ралф, он... — она выдержала паузу и одарила его милой и непринужденной улыбкой, — мой особый друг.

— Я понимаю.

Нет, милочка моя, ничего ты не понимаешь, подумала Вероника.

— Ну, мы еще побеседуем.

Лора, казалось, готова была съесть Ралфа живьем. Улыбка, прикосновение ее безупречно отлакированных ногтей к его рукаву. То, как она облизывает губы. Явный призыв, привлекательно обернутая в любезности и милые словечки обжигающая чувственность.

— Надеюсь, мы окажемся за одним столиком, — уверенно проговорила Лора.

Вероника в ответ на это просто опустила ресницы.

— Вы извините нас, — протяжно заговорил Ралф, — но я вижу некоторых своих приятелей, с которыми хотел бы Веронику познакомить.

Когда они отошли, Вероника вполголоса спросила:

— Эта роскошная Лора одна из ваших бывших пассий? Недавняя, надо думать? Если не последняя...

Ралф одарил ее ленивым взглядом.

— Да.

— Мне следует ее опасаться?

— Я не обещал ей...

— Райских садов? — дерзко договорила за него Вероника.

Он улыбнулся.

— Вот именно.

— Но я пари готова держать, — сдержанно поделилась она своими мыслями, — что эта Лора из тех особ, которые, попадая в дом, тотчас заново оформляют интерьер и меняют мебель.

— А я не из тех мужчин, которые позволяют это делать. Я вообще редко оставляю женщину в своем доме.

И как ей относиться к тому, что ложе, которое она разделяла с этим мужчиной, он разделял — пусть «редко» — с другими?

— Предпочитаете отели, мотели и ее квартиру?

— Ни то, ни другое, ни третье. И вообще...

— Это не мое дело, — заключила она с невинной улыбкой. — Я понимаю.

Ралф вдруг захотелось наброситься на нее, закрыть дерзкий рот поцелуем и посмотреть, как насмешливые искорки в этих зеленых глазах начнут растворяться в чувственной неге.

— Не искушайте судьбу, — лениво процедил он, перехватив ее лукавую улыбку.

— Я и не думаю.

Смешавшись с гостями, они погрузились в светскую жизнь и вращались в обществе до тех пор, пока не отворились парадные двери и обслуживающий персонал в униформе не пригласил гостей пожаловать к столам.

Первое блюдо было подано через минуту после того, как гости расселись.

Ралф заказал превосходный шардонэ, и Вероника сделала несколько осторожных глотков, когда основатель Фонда произнес приветственный тост.

За каждым из круглых столов сидело человек по десять, и Вероника не очень удивилась, увидев, что Лора действительно оказалась за их столом, усевшись прямо напротив Ралфа.

Эта женщина ведет себя профессионально, подумала Вероника, следя за вкрадчивыми движениями и утонченными жестами, какими пользовалась Лора, дабы привлечь внимание Ралфа. Да и любого другого мужчины, оказавшегося в поле ее зрения.

Обед сопровождался небольшим шоу. Модели, дефилируя по узкому подиуму, вынесенному в зал, проводили показ высокой моды, а на столы в это время подавались основные блюда, включая грудку цыпленка в нежнейшем соусе, художественно украшенную овощами и зеленью.