Когда сбываются мечты - Альенде Эстель Страница 18

Танцевать. Прыгать под звуки игривой музыки, предпочтительно обнявшись с женой или дочерью ближнего. Существует много разновидностей танцев, но для всех тех, в которых участвуют кавалер и дама, характерны две особенности: они подчеркнуто невинны и горячо любимы развратниками.

– Знакомьтесь, Антонио, это Эстебан Перейра, мой давний товарищ, – сказала Пепета, подводя Гауди к высокому и худощавому человеку с острыми чертами лица.

– Антонио Гауди, – представился архитектор и пожал руку нового знакомого.

– Рад встрече, – сердечно сказал Эстебан. – Много слышал о Вас. Хотя я сам из Гранады, молва о вашем творчестве докатилась с севера на юг. Я часто бываю в Барселоне и каждый раз с удовольствием отмечаю все время появляющиеся Ваши творения. Говорят, Вы хотите построить собор и в этом Вам помогает сам Господь.

Антонио смутился. Он был полностью поглощен работой над Саграда Фамилия, и это было сущей правдой. Он уповал на помощь Господа, и это тоже было именно так. Все долгие три года, в течение которых он уже вел это грандиозное строительство, нередко случались не только взлеты, но и падения. В моменты отчаяния, о которых он не осмеливался говорить, чтобы не растревожить близких и тех, кто работал с ним, только молитва поддерживала в нем уверенность в своих силах.

Дом графа Гуэля был заполнен шумом и суетой. Граф организовал костюмированный бал в честь дня рождения своей супруги. Это традиционное мероприятие в начале весны словно пробуждало всех от зимнего забытья и собирало все сливки общества Барселоны. Граф приглашал музыкантов, иногда даже устраивал театральные представления. Никто не скучал в этот день, поэтому все считали честью быть приглашенными в дом графа и задолго до назначенного дня принимались шить наряды. Взрывы смеха доносились то из одной, то из другой комнаты. Слуги без устали сновали между гостями с подносами с напитками. К ним подошел сам хозяин в костюме махараджи и, приветствуя их, поклонился Пепете, сердечно пожал руку Антонио.

– Сеньорита Мореу, Вы неотразимы сегодня, – сказал граф. Пепета не желала наряжаться в кого-либо из известных персонажей. Выставляя напоказ свою яркую внешность, она лишь скрывала лицо маской, позволяя всем, однако, видеть ее белозубую улыбку.

– Я рискую показаться невежливым, – продолжал граф, – но мне придется посоперничать с Вами в борьбе за внимание этого молодого человека. Что Вы скажете, если я украду его у Вас на некоторое время?

Он лукаво подмигнул ей и взглянул на Антонио.

– Пепета, мне, право, неловко оставлять тебя одну, но, надеюсь, ты не успеешь соскучиться без меня. Здесь полно твоих друзей, – сказал Антонио.

– Не беспокойся за меня, я найду с кем скоротать время, делай свои дела, – покорно и кротко ответила Пепета.

– Ты уверена?

Смотря в ее бездонные глаза цвета морской пучины, он сам не был ни в чем уверен, даже в собственном имени. Он так хотел остаться с ней наедине, но на этом балу это было невозможно, к тому же Эусебио, наверное, хотел обсудить с ним что-то важное. Его верный друг знал, как много Пепета значит для Антонио, поэтому не стал бы разлучать их без видимой на то причины. Гауди с облегчением вздохнул, когда девушка, улыбнувшись, кивнула ему без тени обиды, и пошел за графом в его кабинет.

Посмотрев им вслед, Пепета поймала на себе взгляд Бебе Родригес, слывшей одной из самых безжалостных сплетниц в Барселоне. Та наблюдала за всей сценой с великим удовольствием, предвкушая отличную историю, которую будет пересказывать всем знакомым.

– Бебе, дорогая! – воскликнула Пепета, желая казаться радушной и открытой. – Прекрасно выглядишь! Я так давно тебя не видела.

– Ты тоже, – не осталась в долгу Бебе и сделала несколько вперед, покачивая бедрами в костюме мадам де Помпадур.

– Я хочу выйти на балкон, здесь так душно, – Пепете не терпелось поскорее избавиться от злословящей приятельницы, и она, оставив Бебе с открытым для новой фразы ртом, быстро вышла из комнаты. Но та осталась в одиночестве ненадолго.

– Бебе, дорогая! Ты не знаешь, будет ли здесь сегодня Антонио Гауди? – спросила белокурая Эстер Фран, подходя к ней.

– Знаю, будет, даже он уже здесь, – ответила Бебе.

– Слава богу! – воскликнула Эстер. – Хавьер увез меня из Парижа специально, чтобы встретиться с этим угрюмым гением и обсудить что-то важное.

– Да уж, с ним всегда что-то обсуждают. Только что его увел граф Гуэль, так что Хавьеру придется занимать очередь. Сдается мне, многие здесь только для того, чтобы поговорить с Гауди, так что прекрасной Пепете придется скучать весь вечер, – не без злой усмешки добавила Бебе.

– Антонио и Пепета опять вместе? – ошеломленно проговорила Эстер. – Я слышала, что они расстались.

– Тихо! – прошептала Бебе.

Поскольку Эстер стояла спиной к двери балкона, она не заметила, как в комнату вошла Пепета. Ее прекрасные золотистые волосы струились мягкими волнами, темно-синее платье из тонкой шерсти красиво облегало ее точеную фигуру и подчеркивало их сияние. Она кивнула Бебе и Эстер, внимательно оглядывавшим ее.

– Потрясающе! – выдохнула Эстер. – Пожалуйста, повернись, чтобы я могла посмотреть сзади.

Пепета послушно повернулась, и услышала еще один восхищенный вздох.

– Ну что же, теперь, когда вы насладились моим неповиновением правилам этого бала, может быть, мы пойдем туда? – спросила она, указывая на дверь большого зала, откуда доносились звуки музыки и общего веселья. Звонкий женский смех смешивался со звоном бокалов и, обрамляемый низкими мужскими голосами, создавая неповторимую мелодию праздника.

Когда они вошли в зал, Пепета в надежде, что Гауди уже освободился, поискала глазами высокую фигуру Антонио, но не увидела его. Однако скучать ей не пришлось. Она тотчас же была похищена смеющейся толпой знакомых и растворилась среди гостей. Через несколько минут она оказалась в центре жаркой дискуссии. Человек десять слушали немного подвыпившего, а потому беззастенчиво красноречивого оратора, историка Эстебана Перейры.

– Существующие идеи можно отвергать, если вы готовы предложить другое, но непременно такое же рациональное и объективное объяснение реальности, – рассуждал перед собравшимися Эстебан.

Пепете был симпатичен этот мужчина. Он рано начал седеть, а потому в свои сорок лет с расстояния отделявшего их от ее девятнадцати, выглядел умудренным опытом и видавшем все в этой жизни человеком. Она ценила его за ум и образованность, а также считала его шутки милыми, безобидными, хотя и не всегда удачными. В любом случае, сеньор Перейра был ее другом и верным собеседником. Когда он бывал в Барселоне, он непременно посещал занятия возглавляемого ей кружка, где они много спорили о политике, экономике и философии.