Рецепты идеального брака - Мораг Прунти Страница 18

Но у меня было еще одно важное ожидание, то единственное, которое имеет значение: ожидание, что я буду счастлива. А это не так.

«Счастливы до конца своих дней» — как так получается? Я замужем всего два месяца и уже несчастна. Так просто не бывает.

Я встаю утром и первое, о чем я думаю, это: «Я не люблю Дэна».

Я целый день пашу как лошадь, чтобы не думать об этом, но потом, ночью эта мысль все равно возвращается ко мне: «Я не люблю Дэна».

Я хочу его любить. Мне необходимо его любить, но я не могу. Не могу, не буду, никогда не полюблю.

Что, черт возьми, я собираюсь делать? Я не могу оставаться замужем за нелюбимым человеком, потому что это нечестно по отношению к нам обоим. С Дэном все ясно. Он привлекательный, умеющий слушать, чувствительный, из него получится замечательный отец и верный муж. И он меня любит. Правда.

Так почему я просто не могу полюбить его в ответ? Головой я понимаю, что я замужем за хорошим человеком, но мое сердце не отвечает. Оно пусто и угнетено, а я знаю, что это неправильно. Почему я вижу все хорошие качества Дэна, но все равно не могу заставить себя полюбить его, остается для меня загадкой. Но почему мы влюбляемся, и, что еще более важно, почему мы продолжаем любить кого-то — эти вопросы оставались для меня тайной. Нужно просто ждать, когда это случится с тобой. Может быть, мне было необходимо подождать подольше.

Возможно, Дэн заслуживает чего-то большего. Он заслуживает женщины, которая целовала бы землю, по которой он ходит. Женщины, которая была бы готова на все ради него.

Женщины, которая отказалась бы от самого важного для нее события в году ради того, чтобы пойти на первое причастие его племянницы Дирдре.

Дэн намекал на это, но прямо не спрашивал. Он знал, что эта конференция много значит для меня. Я сказала ему это в воскресенье, как только мы ушли от его матери. Потом Дэн сообщил мне, что вся его семья собирается у Эйлин для неформальной встречи с несколькими кузинами из Ирландии. Там будет брат его катерн, которого она не видела двадцать лет. Это было своего рода историческое событие, правда. Не просто первое причастие Дирдре. Дэн не упоминал об этом семейном торжестве раньше, так как знал, что оно по времени совпадает с моей конференцией.

Я сказала, что он проявил редкое понимание, и поцеловала его.

На следующее утро за завтраком Дэн постарался ненавязчиво (что у него не получилось) упомянуть, что на первое причастие соберется множество людей, которых не было на нашей свадьбе. Я уныло посмотрела на него и ответила: да, мне действительно жаль, мне правда ужасно жаль, что два этих события совпали. Что если бы это была не конференция, а любое другое событие, я могла бы изменить свои планы. Дэн пожал плечами и сказал, что на самом деле это неважно, хотя выглядел при этом так, будто его только что переехал автобус.

Этот разговор продолжился за обедом. Только теперь Дэн открыл мне, что будет просто стыдно, если я не смогу прийти на первое причастие, так как его дядя Патрик приехал из Ирландии будто бы специально, чтобы со мной встретиться.

Я гнула свою линию.

— Это просто ужасно, — сказала я, — но я уверена, что у меня еще будет шанс встретиться с дядей Патриком, пока он здесь. Возможно, твоя мать пригласит его на обед на следующей неделе?

— К сожалению, это невозможно, — возразил Дэн, — потому что дядя Патрик собирается на следующий день после причастия остановиться у своего друга, священника, в Лос-Анджелесе, и это действительно наш единственный шанс повидать его.

«Какая трагедия», — заключила я про себя. Если бы только кто-нибудь позаботился о том, чтобы уведомить меня о приезде дяди Патрика, когда он бронировал билеты, то я смогла бы подстроить свои планы под его путешествие. Но Дэн сам виноват, потому что рассказал мне обо всем в последнюю минуту. Только я собиралась выдохнуть: «Ну, ничего, не бери в голову», — как Дэн разразился монологом о том, как огорчилась его сестра Кей, узнав, что я могу не прийти. И как огорчится бедная маленькая Дирдре, которая рассказала всем своим друзьям, что ее новая тетя будет на празднике. А закончил он необыкновенным заявлением о том, что его мать не стала говорить, как много значит для нее это воскресенье, поскольку не хотела давить на нас.

Ну, вот и славно. Вот и не надавила.

— Что я могу поделать, Дэн?

Возникла пауза. Проверка. Я не ушла из-за стола, потому что у меня было ужасное чувство, будто разговор еще не окончен. Хотя должен был бы. Важное деловое событие в жизни его новой жены против обеда со стареющим дальним родственником? Они не сравнимы.

Дэн посмотрел на свои ботинки и в конце концов произнес:

— Ты могла бы отложить свою поездку.

Он сказал это очень тихо и робко. Будто знал, что не прав. Более того, он произнес это так, как будто боялся.

Я ничего не ответила. Я не знала, что говорить. Я никогда раньше его таким не видела. Уязвимым. Открытым. Когда Дэн поднял глаза и посмотрел на меня, у него дрожал подбородок, и он старался смотреть на меня так, как будто ему все равно, — эдакий способ мужской защиты. Такое выражение лица бывает у мужчин, когда они хотят сохранить достоинство, зная о неизбежном отказе.

В тот момент мне было наплевать, боится ли Дэн своей матери, или меня, или своего дядю Патрика. Я просто знала — он отдал мне нечто и теперь ждет, когда я швырну ему это обратно. Мне стало неловко, никто никогда не давал мне такой власти. Никто не любил меня до такой степени, чтобы волноваться о том, приду ли я на какое-то идиотское семейное торжество.

Какая-то часть меня хотела узнать, почему Дэну так необходимо мое присутствие на этом семейном празднике, чтобы потом все логически объяснить и уверить его в том, что он может пойти без меня. Разве не это от нас требуется? Пообщаться, поговорить о проблеме, а затем прийти к соглашению о том, как ее решить. Но я-то знала, что для меня это будет просто завуалированный способ сделать все по-своему.

Я считала, что моя работа важнее семейного праздника. Но Дэн хотел, чтобы я пошла. Ему было нужно, чтобы я была там. Иногда не важно, зачем и почему. Дэн чего-то боялся, и я чувствовала, что ему необходимо мое присутствие на этом семейном собрании. Эго было либо «да», либо «нет».

— Хорошо. Я отменю поездку в Чикаго и пойду на причастие.

Я не знаю, чего я ждала — слез, выражения сердечной признательности? Обращений к Деве Марии, чтобы Она приняла меня в круг вечных мучеников?

Дэн просто сказал: «Спасибо, детка», — и обнял меня. Потом он допил кофе, поставил чашку в мойку и включил телевизор.

Я пожертвовала важной встречей, чтобы сделать его счастливым, а он включает телевизор?

Внезапно я почувствовала себя очень-очень замужем.