Девушка "амальфи" - Ребекка Уинтерз Страница 18

– Вы так искренне это сказали… Вижу, что для вас это имеет огромное значение. Я восхищаюсь вашей преданностью моему отцу. Действительно восхищаюсь.

– Он – потрясающий человек.

Лукка засмеялся:

– Мы с ним обсудили прекрасную синьорину Марш. Я сказал ему, что мне нравится ваше общество и я хочу, чтобы вы остались.

Она хотела этого больше всего на свете. Стоило ей проснуться, как ее охватывало возбуждение при мысли, что Лукка в доме, что они будут разговаривать, готовить вместе еду, да просто будут вместе.

– Обдумайте это, пока отдыхаете. А что вы собираетесь делать? – спросил он.

– Наверное, поеду куда-нибудь и проведу время так, как мне хочется.

Ей показалось, он немного обескуражен. Он охранял свою уединенность, но, сидя один дома, вероятно, стал этим тяготиться.

– Хотите поехать со мной? Я буду рада.

– Но я пока что не могу плавать.

– А я и не собираюсь этого делать.

– Удивительно. Большинство иностранцев с нетерпением ждут момента испортить свою кожу, жарясь на пляжах.

– Ну, я не типичная туристка. Сегодня я буду только созерцать. Джованни, фотограф, предупредил меня, чтобы я не сгорела. – Она улыбнулась. – Если согласны со мной ехать, жду вас в машине.

Когда спустя несколько минут она вышла из дома, то увидела, что он уже сидит на переднем сиденье. От радости она ног под собой не чуяла.

До сих пор она мучилась от того, чей секрет с наименьшим ущербом можно было бы раскрыть первым. Она достаточно узнала о прошлом обоих мужчин, чтобы понять – и тот и другой одинаково уязвимы. Но сейчас ей не нужно за это переживать. План Гвилио поразить сына не пострадал.

Лукка повернулся к ней. Он был в солнечных очках, и его глаз она не увидела.

– И каков вердикт? Моя медсестра собирается меня забыть и покинуть или я могу рассчитывать на то, что вы будете рядом, когда мне нужно выговориться? Обычно мне бывает плохо по ночам. А если я знаю, что вы в соседней комнате, то мне делается спокойнее. Вы даже не представляете, насколько спокойнее.

– Я еще не решила, – не сразу ответила она.

Тревожный звонок в мозгу, предупреждающий об опасности, отключился, и ей придется действовать на свой страх и риск. Этот человек уже многое для нее значит. Проведи она с ним чуть больше времени, и он заполнит весь ее мир. Но если он не ответит ей взаимностью, такого разочарования она не переживет.

Он искоса посмотрел на нее:

– Я так понял, после развода у вас бывают трудные минуты, и вам необходимо с кем-то поделиться. С человеком, которому вы доверяете. Если позволите, то я смогу стать хорошим слушателем.

Да, у нее были такие минуты, когда она хотела с кем-то поделиться помимо родителей. У Лукки сильно развита интуиция, и он это почувствовал. Также верно и то, что ему нужна помощь, а их совместное проживание предоставит ему эту помощь.

Аннабел не знала, когда это случилось, но около него она чувствовала себя надежно. Она уже разуверилась в том, что сможет когда-нибудь положиться на мужчину. А захочет ли она этого? От предательства Райана казалось, что душа умерла, но Лукка так благотворно на нее действовал, что она поняла – она всего лишь была погружена в зимнюю спячку.

– Вы похожи на своего отца – вам трудно отказать.

– Мне нравится, что вы сравниваете меня с ним, но это объясняет и наши с ним перепалки.

Она засмеялась, завела машину, и они отправились в путь. Лукка в роли навигатора указывал ей, какие дороги выбрать, чтобы попасть в самые красивые места. Они поднимались наверх к вершинам гор и ехали мимо виноградников, тянувшихся по склонам.

Несколькими часами позже, когда сгустилась темнота, они остановились в очаровательной деревушке около Салерно, чтобы отведать рыбных блюд. Ресторан располагался рядом с пляжем удивительного темного песка. Люди танцевали. Все было слишком замечательно. Слишком.

Она боялась забегать вперед в своих мыслях о Лукке, чтобы не совершить роковой ошибки.

– Вам не нравится рыба? – Он уже давно снял очки и выжидательно смотрел на нее.

– Нравится.

– Тогда почему у вас такой… озабоченный вид? Вам наверняка приходилось обедать с другими мужчинами после развода.

– Это были исключительно деловые обеды.

– И по этой причине вы не можете согласиться на то, чтобы остаться жить со мной в одном доме? Почему-то у меня такое ощущение, что вы обеспокоены тем, что у моего отца изменится мнение о вас, если вы согласитесь.

Аннабел смотрела на него поверх дрожащего язычка свечи. Набравшись смелости, она сказала:

– Не только мнение вашего отца меня волнует. Ваше тоже. Видите ли, я с почтением отношусь к вам обоим.

Почтение. Какое интересное слово. Оно звучит более значительно, чем «уважение» или «восхищение». Но «любовь» под почтением не подразумевается.

Глаза Аннабел казались фиалковыми, а не голубыми. Лукка и раньше замечал, что ее глаза меняют цвет, когда она сильно волнуется.

Черт, он не может ее понять. Пока они ели он боролся с желанием пригласить ее на танец, но доктор предупреждал до поры до времени воздержаться от этого. Ее лицо, ее тело рядом с ним на кровати – пусть и на короткое время – в ту ночь не выходило у него из ума. Ему необходимо ощутить в своих руках ее нежные округлости.

Она пахнет так же ароматно, как и цветы вокруг его дома. Даже лучше… Это наполняло его желанием, которого он не испытывал ни к одной другой женщине. Подсознательно он чувствовал, что ему недостаточно провести с ней только одну ночь.

То, что его посещают подобные мысли, настораживало. Неужели он не на шутку увлекся? Никогда в жизни он никого не ревновал, но ему кажется, что она не вытеснила до конца из своего сердца бывшего мужа. А иначе почему она снова не вышла замуж или не завела серьезного поклонника?

В ней есть какая-та незащищенность, и это повлияло на отца и на Мела Джардина – им обоим хотелось ее оберечь. Она околдовывает! Он отодвинулся от стола и встал.

– Болит нога? – тихо спросила Аннабел.

Болит, но не нога. Он положил на скатерть деньги.

– Немного. Я так спешил провести с вами день, что оставил дома таблетки.

У нее порозовели щеки.

– Тогда скорее вернемся.

Она пошла впереди него, сопровождаемая взглядами всех мужчин в ресторане. Длинные ноги, грациозная фигура, волосы, переливающиеся золотом в свете свечей…

Когда они подошли к машине, она распахнула для него переднюю дверцу и снова превратилась в заботливую медсестру. Он уселся, устроил больную ногу, а она обошла с другой стороны, села за руль и завела мотор.

Кто он для нее? Пациент?