Экспедиция в любовь - Елена Лагутина Страница 18

Стоп, при чем тут этот Вадим? С какой стати он захочет целоваться с ней? Ведь он даже не знает, как ее зовут, и совершенно не стремится с ней познакомиться. Нужно быть совершенно ненормальной, чтобы мечтать об этом Харальде, когда кругом столько отличных ребят, которые далеко не столь равнодушны к ней! Ну почему, почему она оттолкнула Лешку, который ей всегда нравился, и еще месяца два назад она скорее всего вряд ли поступила бы так.

Маша постаралась снова восстановить в своей душе то настроение, с которым она провела новогоднюю ночь, однако это не удалось. Теперь она злилась на все сразу: на дурака Соколова, который так некстати полез со своими нежностями, на саму себя, а больше всего на этого проклятого Вадима Шувалова, который упорно не хочет покинуть ее мысли.

Впрочем, Маша хорошо умела владеть собой и не подала виду, что ее настроение напрочь испорчено. Она все так же увлеченно подпевала ребятам, а позже, когда все снова захотели есть, принялась вместе с другими девчонками заново накрывать на стол. Однако больше всего теперь она ждала наступления утра, когда можно будет уйти домой. Ей не хотелось никого видеть, ни с кем разговаривать.

На Машино счастье, вскоре наступила сессия. Она всегда наступает неожиданно, совершенно не радуя этим студентов. Однако Маша действительно радовалась тому, что у нее совсем не остается времени на то, чтобы разобраться в собственных чувствах. Она с таким рвением готовилась к каждому экзамену, что родителей это даже слегка обеспокоило.

— Дочь, а ты не слишком ли усердствуешь? — спросил как-то ее Геннадий Егорович, наткнувшись в кухне поздно вечером на Машу, наливающую себе кофе.

— Почему? — рассеянно спросила она, сыпанув из пакета на тарелочку свои любимые сушки с маком.

— Машенька, учеба учебой, а здоровье все-таки поберечь надо. Ты посмотри на себя в зеркало — осунулась, румянец исчез, вся заморенная какая-то стала. И нельзя одними сушками питаться, желудок испортишь! Машка, ты как-нибудь организуй свои занятия, чтобы они во вред здоровью не шли, а то и мать тоже беспокоится.

— Хорошо, пап! — бодро ответила она и удалилась к себе в комнату, чтобы вновь засесть за учебники.

В результате Маша и сама почувствовала, что устала от умственного напряжения, и решила дать себе поблажку. Она умудрилась сдать один из экзаменов досрочно, и теперь до следующего у нее оставалось целых шесть дней. Маша решила, что она заслужила хотя бы однодневный отдых на свежем воздухе — то есть на лыжной базе. Этой зимой она ни разу не выбиралась покататься, хотя очень любила горные лыжи.

Конечно, в родном городе не было ни Альп, ни даже Кавказа, но одни только люди, не катающиеся на горных лыжах, уверены, что делать это можно лишь в высоченных горах, за которые цепляются облака. Высоких и крутых холмов для этого вполне достаточно, поэтому в городе и вокруг него было несколько неплохих склонов, подготовленных для катания.

Приняв решение, Маша стала готовиться к завтрашнему дню. Как она и думала, забытые в чулане лыжи и ботинки покрылись слоем пыли, а очки вообще пришлось искать минут двадцать — они почему-то оказались в чемодане со старыми вещами.

Вытащив снаряжение в коридор, Маша принялась приводить его в порядок. Стерла влажной тряпкой пыль, проверила крепления ботинок, не заедает ли механизм: если пружинка при падении не сработает и лыжи не отстегнутся, то запросто можно переломать ноги. Внезапно Маша поняла, что не помнит, на сколько шерстяных носков она обычно надевала ботинки. Ну надо же! Не каталась всего с прошлого сезона, ведь не несколько же лет прошло, а почему-то забыла. Наверное, просто голова занята была совсем другими заботами.

Пришлось примерить ботинки. Выяснилось, что нужна одна пара толстых носков. Маша нечаянно взглянула в зеркало и расхохоталась, увидев себя, стоящую в коротеньком домашнем халатике и в высоких массивных горнолыжных ботинках. Правда, ярко-желтый халатик вполне гармонировал по цвету с желто-черными ботинками.

А лыжи вообще были веселые, пестрящие яркими красками. Маша сама выбирала их несколько лет назад, когда родители решили сделать ей подарок. Отчим тогда получил большую премию, и решено было купить дочери хорошие лыжи и ботинки. Тогда Маша выбрала не самое дорогое, но хорошее снаряжение австрийской фирмы «Эрдманн». А очки со сменными фильтрами ей подарили на прошлый день рождения. Маша нацепила и их — теперь у нее стал, несмотря на нелепость, какой-то нарочито сексуальный вид, как будто она снималась для эротического журнала.

На следующее утро она встала пораньше. Маша специально выбрала будний день, чтобы не торчать в очереди на подъемник, когда на базе соберется множество народу. Да и вообще она не любила кататься по выходным — толчея, гомон, того и гляди налетишь на собаку, которых неумные хозяева тоже нередко берут с собой, рискуя, что неумелый лыжник изуродует животное. Если хочешь доставить удовольствие себе — катайся на лыжах, если собаке — выведи ее просто побегать в лесу, подальше от людей.

Сунув ботинки, очки, запасные носки в яркий рюкзачок, Маша подхватила лыжи и палки и отправилась на автобусную остановку. Ехать нужно было далеко, та лыжная база, где она всегда каталась, находилась на краю города, в живописном месте среди высоких холмов с крутыми склонами, кое-где поросшими островками темно-зеленых сосен.

Выйдя из подъезда, Маша оценила погоду: градусов пять мороза, ветра нет — словом, прекрасно! Бодрым шагом она направилась за угол, к остановке, однако через минуту остановилась и, чертыхнувшись, повернула назад. Вот уж действительно — голова не тем занята. Как же можно было, собираясь, забыть бугель!

Подъемник на базе был простеньким, без всяческих там сидений и прочих удобств. Всего-навсего два барабана, наверху и внизу, через которые проходит трос. И для того чтобы воспользоваться подъемником, необходим был небольшой специально изогнутый металлический крюк — бугель. Его накидывали внизу на трос и, держась за привязанную к бугелю веревку, ехали наверх. А там нужно было резко дернуть за веревку, и крюк отцеплялся. Веревку с бугелем удобно было обматывать вокруг пояса, под курткой, и она совершенно не мешала кататься.

Маша влетела в квартиру, схватила заранее приготовленный бугель и, не забыв посмотреться в зеркало, ринулась обратно — автобус ходил по расписанию, и она вполне могла еще на него успеть. «Не повезет теперь, раз вернулась, — суеверно подумала она. — Правда, я в зеркало посмотрелась, но все-таки…»

Неприятности начались уже на остановке. Автобуса поджидало столько народу, что Маша даже засомневалась, сумеет ли она втиснуться внутрь с лыжами в руках и рюкзаком за спиной. Однако ждать еще полчаса ей совершенно не хотелось, и она умудрилась все же влезть на заднюю площадку, вызвав при этом живейшее негодование пассажиров.

Автобус резво сорвался с места, но уже квартала через три начал продвигаться вперед какими-то рывками, постоянно останавливаясь и, проехав еще метров десять, застывал на месте. Такая нудная езда продолжалась довольно долго, пока водителю не удалось объехать еле плетущуюся впереди снегоуборочную машину, задерживавшую весь поток транспорта.