Я влюбилась в четверг. ПрЫнцы без сердца… - Татьяна Бокова Страница 18

За последние десять лет у тридцатипятилетнего Мишки было три жены. Другой бы мужчина гордился сим примечательным фактом своей биографии, а Мишка отчаянно сокрушался, говоря, что ходил в ЗАГС столько раз, сколько его об этом просили. Из своего богатого опыта общения с женщинами Мишка сделал своеобразные выводы: объявил себя законченным эгоистом, спрятался в заставленную книгами маленькую комнату в маминой квартире, выходил из нее только на работу, а по вечерам ругался с любимым телевизором. Он старательно делал теперь только то, что хотелось ему, не уступая ни пяди своего пространства даже близким. Даже если сам себе был противен от этого.

На мой вопрос почему он перестал ухаживать за женщинами, Мишка, с присущей ему склонностью к афоризмам, изрек: «В моей жизни это уже было… А сколького еще не было ни разу?»

Что тут ответить?

Странно только, что вокруг него – такого необычного, не развлекающего, не ублажающего, не смиряющегося и не уступающего – кружилось по-прежнему довольно много милых особ, которые сами предлагали развлечь, ублажить, смириться и уступить.

Только я никак не желала смиряться с таким положением дел. Мы, женщины, теряли из рядов своих обожателей еще одного достойного кадра! И я бросила себя саму на алтарь сопротивления эпохальному изречению друга: «Никто никого не любит, все просто обмениваются друг с другом недостающим».

Я вступила в борьбу за возвращение Мишки в лоно заботливых и «правильных», и мы… подружились, при этом целый год умудрялись честно не заботиться друг о друге никак. Мы просто помогали, когда кто-то просил, и не вмешивались в дела друг друга, если сигнала о помощи не поступало. Мне даже понравилось. Так славно ничего не ждать от мужчины – никаких надежд, но нет и разочарований! И сама никому ничем не обязана. Красота! Ты мне столько дружбы, сколько требуется в данную минуту, а я тебе – ровно столько, сколько хочешь ты, и ни капли больше!

Только тогда, когда я уже была готова согласиться с Мишкиным афоризмом, что «не нужно стараться ухаживать за другими, потому что они сами для самих себя-то все равно сделают это лучше», мой дружок решил изменить себе и влюбиться. «Почему?» – спросила его я, замечая, что со временем его трогательное отношение ко мне не проходит, а Мишка продолжает шлифовать, оттачивать, словно алмазные грани, свои чувства ко мне. Знаете, что он ответил?..

«Ты – удобная мишень для умного делового мужчины. Общаясь с тобой, тратишь минимум времени, а убиваешь много зайцев: ты и привлекательная женщина, и друг, и мнениями с тобой обменяться можно, и ребенка родить сможешь, если что, и навязываться не станешь, если вдруг в тебе надобность отпадет…»

Вот и теперь Мишка на ночь глядя обменивался со мной, видно, «чем-то недостающим», а я жаловалась ему с удовольствием, что еще не дошла до моря.

– Разве ангелы купаются? – пошутил он.

Здорово все-таки иметь друга.

Но мой телефон, похоже, имел свое собственное мнение, он принялся раздраженно пищать, разряжаясь.

Еще минутку Мишка лихорадочно, теперь уже точно чисто по-дружески, поздравлял меня с наступившим днем рождения, потом мы распрощались, и я, счастливая и довольная, тут же воткнула длинный резиновый хоботок своего мобильничка в розетку в стене: «На тебе, подкормись своим электричеством. Заслужил».

Я вышла на балкон.

«Боже! Как все же ободряюще, как вдохновляюще здорово – трам-пам-пам! – услышать столько приятных слов сразу! Вот бы мы, люди, – тут я развела руки, будто хотела взлететь, – вдруг перестали бы стесняться и принялись говорить друг другу добрые, нежные, ласковые слова! Два-три – до завтрака, четыре-пять – во время… Шесть-семь – после… И так, по возрастающей, весь день! А ночью – ууууу! Ай лав ююю-уууу! I LOVE YOU-u-u-u! Вот бы жизнь началась тогда-а-а-а-а-а!»

С распростертыми руками я влетела назад в комнату, вздыбив прозрачный тюль, закружилась по мягкому ковру, наступила на что-то, стукнулась об угол кровати, но даже не почувствовала боли и снова птицей устремилась навстречу морскому бризу.

– Ай лав ююю-уууу! – кричала я в никуда.

– Хай… Натали… – тихо и очень нежно сказал кто-то за балконной перегородкой. Сказал – и словно легонько ударил мое имя на втором слоге.

Я вздрогнула всем телом, застыв, как чайка над волной, и прислушалась.

Тишина.

Показалось?

Естественно! Я опустила руки, но невидимые крылья любви, которые тут же выросли за моей спиной всего от двух слов, как будто сказанных его голосом, тут же перенесли меня на два года назад…

Не может быть. Его здесь быть НЕ МОЖЕТ! Он где-то там, в Европе, но никак не здесь…

А вдруг?

Бедненькая пташка в моей груди все трепыхалась, не желая сдаваться, сердце билось и страстно желало верить в чудо. Мне оставалось сделать всего два шага, два шага отделяли меня от возврата в прошлое…

Что-то слишком много за последние дни сюрпризов! То голубоглазые прЫнцы повсюду кажутся, теперь вот любовь моя незабытая померещилась! Мне стало не по себе. Я задернула шторы, будто любимый призрак из прошлой жизни мог проникнуть без разрешения, упала на кровать лицом вниз, отбросила покрывало, чтобы вытянуть оттуда подушку и спрятаться от всего мира… Что это?

На подушке лежала темно-голубая коробочка, перевязанная синей атласной ленточкой. И маленькая глянцевая открытка торчала наискосок.

Я вскочила, включив наконец свет. Руки предательски дрожали, я никак не могла справиться с волнением и возилась с махоньким замочком, словно грабитель с банковским сейфом. Щелк! Ларчик открылся, и я ахнула. Искристая золотая ниточка легонько поддерживала в центре бархатной поверхности необычный крестик – четыре прозрачных золотистых лепестка топазов и крупную алмазную капельку по центру.

Я подбежала к зеркалу, с пятой попытки кое-как застегнула цепочку и залюбовалась подарком. Чудо… Только Он мог подарить мне такую радость! Он здесь!.. Он приехал?!

Путаясь в занавесках, я выбежала на балкон и перегнулась через перила. На соседнем балконе было темно, только маленький пластмассовый столик и два пляжных кресла. Нет. Вот пепельница, кажется, полная окурков. Господи, этот запах! Я почувствовала едва уловимый аромат его одеколона, и голова пошла кругом.

Я крепче ухватилась за ограждение и, стараясь не смотреть вниз, отпрянула назад. Вбежала в комнату. Схватила открытку… Сейчас… Буквы прыгали перед глазами. «Это я, любимая…» – было написано на открытке его рукой, а внутри еще: «Жду внизу, там, где я впервые увидел тебя, чтобы полюбить навсегда…» И подпись: «Твой Филипп».

Одинокая слезка бесстыдно пробежалась по щеке и капнула на открытку…

«Боже! Это не сон. Он здесь… – вдруг осенило меня. – И конечно, подумал, что я не хочу его видеть!!!»

– Филипп!

Я пулей выскочила из комнаты.

Около лифта стояла большая группа туристов и оживленно обсуждала новые средства для ровного загара, задирая рукава и выставляя руки на всеобщее обозрение. Я рванула мимо них на лестницу и потянула за собой свое прошлое, словно шлейф любимых духов.