Это случилось в полночь - Кейт Лондон Страница 18

Совсем скоро среди ежевики и разных трав зацветут дикие розы, а подсолнечники, мягко кивая, будут ловить летний ветерок. Высоко в горах водосбор, индийская кисть и примула окрасят суровые темные скалы, и приглушенная синь елей будет смешиваться с зеленью величественных сосен.

Микаэла вышла из машины. Первозданная красота устремленных ввысь гор, темневших на фоне чистого ночного неба. С вершин, словно подавая древний знак, шел холодный ночной воздух, вторгаясь в жизнь и маня в каньон Каттер.

На некотором расстоянии от Микаэлы возник, словно призрак, серый жеребец Харрисона – потомок Красного Апачи из конюшни Лэнгтри. Неподалеку паслось небольшое стадо осликов, на которых, очевидно, не хватило заботы Аткинса.

«Здесь так много жизни», – подумала Микаэла, и монета, которая лежала у нес на ладони, казалось, дышала теплом наследия. В старый дневник Захарии была засунута записка от Клеопатры.

«Теперь я могу читать, меня учит мой повелитель муж. Я прочитала его прекрасные слова, и они проникли мне глубоко в сердце, потому что он свет моей души. Но не подумайте, что мой любимый такой легкий человек, у него переменчивое и иногда мрачное настроение. Временами наши характеры сталкиваются, как стальные мечи, и тогда во все стороны летят искры. С первого момента моей встречи с этим очаровательным дикарем я знала, что мне придется противопоставить свою силу – его. Он отдал фамильные сокровища ради моего спасения, а я так мало дала ему, разве что ожерелье из когтей медведя, которого он убил. Мне кажется, что внутри каждого мужчины таится зверь и только нежное прикосновение может укротить дикий нрав, подобный нраву моего любимого. Он говорит, что я смелая, а сердце мое – нежное, как летняя дымка над горным лугом. Он говорит, что я пленила его. А он пленил меня. Я поклялась вернуть пять монет в его владение, и я сделаю это…»

Микаэла втянула свежий влажный ночной воздух с запахом сосны. Клеопатре удалось собрать вместе все шесть монет, но теперь не хватало двух. Микаэла положила руку на монету, которая висела поверх ее малинового в рубчик свитера. Старая детская песенка, которую сочинил Захария, вдруг послышалась в ночи, и, несмотря на толстый, с густым ворсом жакет, по телу Микаэлы пробежал холодок.

Где же находятся пропавшие монеты? Где сейчас Ссйбл? Как Мария могла похитить дитя шести недель от роду, оторвать его от семьи, которая так любила ее и которой она отвечала любовью?

Микаэла закрыла глаза, стараясь отвлечься от этих тайн, от мысли о той боли, которую испытывала Фейт и которая слишком часто читалась на ее лице.

Микаэла собралась с духом, готовясь к встрече с Харрисоном в его берлоге. Она посмотрела на необычно большой диск принимающей телевизионной антенны, расположенной недалеко от дома. Когда-то давно у Лэнгтри Харрисон смотрел игровые шоу, проверяя себя, словно ему было необходимо достичь успеха во всем, и даже в этом. Постоянно требуя от сына почти невозможного, Харрисон Кейн-старший добился того, чтобы его сын достиг успеха.

Микаэла взяла с сиденья машины свой кейс. Сегодня она провела изнурительный день за компьютером. Плечи болели, голова раскалывалась. Микаэла страшно устала, но это было приятное чувство. Она доказала себе, что может взять себя в руки, сконцентрироваться и творить. Ее концепция была довольно смелой, но стоящей. Систематизированные планы повышения зрительского интереса к телевизионным программам требовали одобрения Харрисона. Вполне вероятно, что он будет возражать против проведения светских мероприятий.

Харрисон стоял у открытой двери, и свет, льющийся из комнаты, обрисовывал контуры его фигуры: сильные плечи и длинные, широко расставленные ноги. Микаэла сделала глубокий вдох – это помогало ей держать чувства под контролем. Особенно когда Харрисон был рядом. Его присутствие пробуждало в Микаэле что-то первобытное, что не поддавалось изучению. Несомненно, это было физическое влечение. Но ни о какой близости не могло быть и речи. Только не с Харрисоном.

– Привет, – холодно пробормотала Микаэла, проходя в дом.

Она чуть нахмурилась. Харрисон принимал душ, его волосы были чуть влажными, а от кожи исходил запах мужчины. Он стоял босой на лакированном паркете холла, джинсы низко сидели на бедрах, а плоский живот подчеркивал развитую мускулатуру грудной клетки. Загорелая кожа на резко очерченных скулах блестела, словно только что после бритья.

Харрисон мельком взглянул на огненно-красное авто, припаркованное недалеко от дома.

– Крутая машина.

– Крутизна здесь ни при чем. Просто мне не на чем ездить, вот я и купила.

Микаэла отогнала прочь мысль о предстоящих выплатах по кредиту.

– Ты не тот человек, который совершает незапланированные покупки. Для этого ты излишне контролируешь себя. Ты купила то, что подходило твоим целям.

– Это я контролирую себя? – фыркнула Микаэла, начиная заводиться. Она и не предполагала, насколько хорошо ее знает Харрисон.

– Контролируешь. Тщательно. Твой созидательный разум никогда не перестает работать, взвешивая все «за» и «против».

– Вот, значит, какой ты меня видишь! – Микаэла была ошеломлена; именно таким она видела Харрисона.

– Ты идеально подходишь для новой должности. Я думаю, из нас получится отличная команда.

Харрисон закрыл дверь и помог Микаэле снять куртку.

– Ты выглядишь уставшей. У тебя темные круги под глазами. Я не хочу, чтобы ты изнуряла себя работой, Микаэла. Твоя семья будет винить меня. Кроме того, камера все это заметит.

– Спасибо. Всегда приятно узнать, что ты выглядишь не лучшим образом. Да и ты, похоже, очень устал.

Взгляд стальных глаз медленно опустился вниз по свитеру, задержавшись на груди, где поблескивал золотой медальон, затем скользнул ниже, к ногам, обтянутым джинсами. Микаэла попыталась справиться с мгновенно охватившим ее жаром и ощущением близости, пронесшимся по коже. Она спросила себя, почему присутствие Харрисона так на нее действует.

– Вижу, ты трудилась до последней минуты. Боюсь, что я припозднился, дел в офисе, как всегда, было невпроворот. Устал страшно. Устраивайся поудобнее и, пожалуйста, сними туфли, я очень забочусь о своих полах. Я сейчас.

Харрисон ушел в другую комнату, а Микаэла встряхнула головой. Крошечные водяные бусинки на его плечах, капли воды, собравшиеся внизу спины, заставили ее в один миг потерять голову. Барометр ее тела просто взлетел от желания дотронуться до него, запустить пальцы в эти блестящие волны и завитки, зажать их в кулаке. Обвить его руками и крепко прижаться к этим водяным капелькам на его спине. Впиться в его рот и забыть обо всем, но…

Микаэла крепко сжала ручку кейса и окинула взглядом большую голую комнату с нарочито грубой облицовкой и пылающим камином из камня. Ее семья уже навещала Харрисона в его доме, а она была здесь впервые. Огонь камина выхватывал из полумрака вбитые ровными рядами в широкие, покрытые лаком половицы особые квадратные гвозди, сохранившиеся с 1880-х годов. Микаэла нагнулась, расшнуровала ботинки и поставила их на старенький коврик, лежащий у входа. Эта комната очень напоминала комнату ее родителей, вот только стены были покрыты штукатуркой бледно-кремового цвета.