Странности любви - Дженна Питерсен Страница 18

— Чего ты ждешь?

Тристан повернулся и увидел, что на него, сложив руки на груди, смотрит мать и укоризненно качает головой:

— Бога ради, иди помоги леди.

— Конечно, — сказал он, вспомнив о приличиях. Что-то в Мередит было такое, отчего он забыл о них, забыл обо всем, кроме нее.

Он поспешил к тому месту на другой стороне озера, где в последний раз видел ее среди деревьев.

— Леди Нордем? — позвал Тристан. Ответа не было. Он углубился в лесок. — Миледи?

По-прежнему ответом ему была тишина, пока он не услышал отчетливый хруст и то, что могло оказаться еще раз произнесенным ругательством. Не сдержав улыбки, Тристан позвал:

— Мередит!

— Я… здесь, — донесся ответ.

Он пошел на ее голос, обходя непролазные кустарники и низкие ветки деревьев.

Мередит стояла на толстом стволе упавшего дерева и тянулась вверх — к ветке соседнего дерева, где между листвой застрял ее змей. Она стояла на цыпочках в очень неустойчивой позе, однако ухитрялась сохранять равновесие.

— О Боже, Мередит! — вырвалось у Тристана, когда он бросился к ней. — Вы упадете. Слезайте и позвольте мне снять его!

Она покачала головой:

— Нет, спасибо, я почти достала… — Мередит еще потянулась, чтобы ухватиться за хвост змея. Победная улыбка появилась на ее лице. — …его! — закончила она, невольно дернувза ленту.

Змей освободился. Мередит, потеряв равновесие, взмахнула руками и полетела вниз с подгнившего ствола.

Вся жизнь Тристана сосредоточилась в ужасающе медленном движении навстречу падающей спиной Мередит. Тристан протянул руки, чтобы подхватить ее. Она ударилась о его грудь, и он обхватил ее за талию. Нежный аромат ударил емув ноздри, ее тепло передалось ему и волной пробежало по телу. Тристан споткнулся и закончил тем, что упал на спину среди ежевичных кустов и сухих веток.

На миг вокруг воцарилась удивительная тишина. Мередит неподвижно лежала на нем. Тристан тоже был не в состоянии пошевелиться.

А затем она начала дрожать. Трястись. Прежде чем Тристан смог сесть и посмотреть, не ушиблась ли она, он услышал отчетливый смешок. Мередит прикрывала рот, но не могла сдержать смех.

Через мгновение Тристан уже хохотал вместе с ней. Это было так необычно для него и так замечательно.

Задыхаясь от смеха, она перекатилась с его груди на траву. Там, где она только что лежала, сразу стало холодно.

— Это было так смешно, — проговорила она, немного успокоившись. — Вы не пострадали?

Он отдышался. Как будтовсе цело. На самом деле теперь он чувствовал себя гораздо лучше, чем раньше.

— Только моя гордость. Я был не очень похож на рыцаря в сверкающих доспехах, да? — весело спросил он.

— Но вы поймали меня, — снова засмеявшись, напомнила она.

Ее глаза стали ярче, щеки румянее от веселья, и внутри у него что-то сжалось. Их несло в опасные воды. Когда-то Тристан дал себе слово держаться подальше от этой женщины, которая вызывала в нем такое смятение. Но ему неудержимо хотелось поцеловать Мередит. Хуже того, она так смотрела на его губы, словно помнила вкус его поцелуя.

— Вам не больно? — спросил он, и в его голосе уже не было веселья.

Она медленно покачала головой, не сводя с него глаз:

— Нет.

Тристан улыбнулся, заметив веточку, застрявшую в ее растрепавшейся прическе. Он машинально протянул руку, чтобы стряхнуть веточку. Когда рука его легонько коснулась щеки Мередит, дыхание ее сбилось.

— Тристан… — ласково заговорила она.

Она снова произнесла его имя, и этого было достаточно, чтобы воспламенить его. Губы Мередит приоткрылись, и Тристан взял то, что она предлагала, — впился в ее рот, ощутил ее свежее дыхание; их языки соприкоснулись. С каждым мгновением желание росло, захлестывало его, а ответная страсть была такой явной, такой ожидаемой, что он был не в силах противиться соблазну.

Тристан притянул ее ближе, привлек к груди, одну руку положил на затылок, а другой удерживал за талию. Она ухватилась за его плечи и отвечала на поцелуи с той же страстью, которая закипала в нем.

Тристан был вынужден научиться держать свои чувства в узде уже в самом раннем возрасте. Он не знал беззаботной юности, которой наслаждались многие его ровесники, когда им было лет по двадцать. Однако Тристан никогдане считал, что соблазны стоят того, чтобы отбросить благоразумие. Он избегал любых соблазнов. До сих пор.

И вот теперь… Его тело больше не подчинялось ему. Он с силой прижалМередит к себе, и она почувствовала его возбуждение. Она задрожала, но не оторвалась от его губ. Ее поцелуи стали еще неистовее. Казалось, деревья сомкнулись вокруг, стало жарко.

Он был готов сдаться желанию, бушевавшему в его крови. Это казалось неизбежным. Тристан не мог противиться Мередит, как мошка не может не лететь на пламя. И он не хотел противиться этому. Не сейчас. Позже, он был уверен, придется пожалеть об этом, но сейчас…

— Милорд? — Кто-то кашлянул, прежде чем повторить вопрос, ворвавшийся в воспаленный мозг Тристана. — Милорд? Вы здесь?

Действительность вернулась с ужасающей ясностью. Мередит откатилась в сторону, он сел. Оглянувшись, он увидел Филиппа, стоявшего в нескольких футах от негои старательно рассматривавшего старый дуб, как если бы это было совершенно необыкновенное, невиданное дерево. Однако как он ни старался делать вид, что не заметил их, было ясно, что Филипп все видел.

Тристан посмотрел на Мередит. Она тоже успела сесть и теперь приводила в порядок помятое платье, поправляла прическу. На ее лице не было и следа смущения. Он не узнал бы, что она в замешательстве, если бы не ее немного дрожащие пальцы.

— Я… запнулся Тристан, безуспешно стараясь встретиться с ней глазами. Она упорно не смотрела в его сторону, — прошу прощения.

— Ничего, — пробормотала Мередит. — Мы оба совершили ошибку, забудем об этом.

Жгучая обида пронзила Тристана. Она могла легко забыть то, что произошло между ними? Он-то запомнит надолго.

— Разумеется, — солгал он, протягивая руку, чтобы вынуть еще одну веточку из ее волос.

Она отпрянула, и на этот раз их глаза встретились.

— С этого все началось, Тристан.

На мгновение Мередит показала свои чувства. Неловкость. Страх. Гнев… На себя или на него? Смущение. Те же чувства, которые испытывал он сам.

— Лучше займитесь своим другом, — прошептала она. — Он достаточно хорошо воспитан, чтобы делать вид, будто не видит нас, но он не может притворяться долго.

Тристан молча кивнул и поднялся на ноги. Повернувшись к Филиппу, он крикнул:

— Здесь!

Его друг изобразил удивление и сделал несколько шагов к нему: