Любовь сильнее расчета - Элизабет Бойл Страница 18

— Как вам угодно, милорд, — сказала она.

«Ну вот, — подумал Мейсон, — все и устроилось». Он навел порядок в доме, раз и навсегда. Через несколько недель девушки будут вращаться в хорошем обществе, найдут благовоспитанных мужей и начнут самостоятельную жизнь, а он займется ее жизнью. Мейсон покачал головой. Нет, он хотел сказать, своей жизнью.

На мгновение Мейсон прикрыл глаза, представив пышную грудь, готовую выскочить из низкого выреза декольте, округлую линию бедер и кокетливое колыхание перьев на шляпе, казалось, манящих его к ней. Боже милостивый, во что он вовлек себя, пригласив эту даму в свой дом на целый месяц? Оставалось надеяться, что, лишенная роскошного наряда, она не будет так соблазнительна для его сердца. Да, убедил он себя. Вероятно, без всех этих модных ухищрений она окажется совершенно невзрачной.

— Дядя, вы меня слушаете? — Настойчивый голос Беа вернул его к действительности.

— Да? В чем дело?

Он выпрямился и постарался сделать вид, что все слышал.

— Я говорю, можно одеть эту вашу модную штучку в мешковину, но что делать с ним? Дикарей на Эшлин-сквер можно увидеть не чаще, чем снег в аду…

— Да, Беатрис. Думаю, мы тебя поняли. — Мейсон повернулся к мадам Фонтейн: — Моя племянница права. Вы не должны брать его с собой.

При таком повороте дела Хасим издал гортанный звук, заставивший кузину Фелисити испуганно вскрикнуть.

Мадам Фонтейн успокаивающе положила руку на плечо своего слуги.

— Боюсь, что не мне это решать, милорд, — вежливо произнесла она. — Хасим приходит и уходит, когда хочет. И ему доставляет удовольствие сопровождать меня, когда я выхожу из дома.

Мейсон внимательно посмотрел на нее. Он мог поклясться, что заметил в ее голосе что-то, заставившее его заподозрить, что она не откровенна. Но вероятно, как и остальные избалованные особы женского пола в Лондоне, мадам Фонтейн привыкла поступать по-своему. Однако на этот раз ей придется изменить этой традиции.

Расправив плечи, Мейсон заявил:

— Ваш слуга должен отказаться от своих привычек. Если он появится здесь вместе с вами, это вызовет нежелательные сплетни. Или он не появляется, или вы завтра возвращаете ваш долг.

Леди оглянулась и бросила на Хасима взгляд как бы говоривший: «Подожди. Я потом все устрою». Мейсону могла бы не понравиться та самоуверенность, с какой она так легко подчинилась его распоряжению, но он не мог не восхищаться ее умением обращаться со своим грозным спутником.

Райли снова повернулась к нему и кивнула в знак согласия.

Мейсон, в свою очередь, кивнул в ответ.

— Ну вот! Теперь все в порядке. — И обратился к племянницам: — Ваши уроки начнутся сейчас же. Пожалуйста, проводите мадам в зеленую гостиную.

Он знаком отпустил их и, снова сев за стол, открыл правый ящик и достал из него ненавистную бухгалтерскую книгу. Подняв глаза, он увидел, что никто не двинулся с места.

— Разве вы не собираетесь присутствовать? — спросила мадам Фонтейн. — Вы упомянули, милорд, что сами подумываете о женитьбе, и, может быть, некоторый лоск способствовал бы вашим успехам в этой области.

— Дядя женится? — ахнула Луиза. Придя в себя от изумления, она и ее сестры расхохотались.

Он посмотрел на них уничтожающим взглядом, но это не помогло — троица просто умирала от смеха.

— Что здесь смешного? — спросил он.

— Ох, дядя, — проговорила Мэгги, — вы слишком старый, чтобы искать жену.

Мейсон нахмурился.

— Я не думаю, что человека тридцати одного года от роду можно считать старым.

Это вызвало новый взрыв бурного веселья, и, к его великому неудовольствию, даже мадам Фонтейн присоединилась к девицам: ее буквально трясло от сдерживаемого смеха. Заметив, что он смотрит на нее, она прикрыла рот ладонью и кашлянула.

— Хватит! — сказала она, и ее резкий тон сразу же прекратил смешки. — Ваш дядя довольно хорош и не так уж стар. Не надо думать, что не найдется какой-нибудь женщины в городе или даже дальше… — она остановилась, как бы раздумывая, достаточна ли такая территория для его поисков, — которая могла бы принять его предложение за большую честь.

Ее покровительственная улыбка и тон, каким это было сказано, задели его самолюбие. Эта женщина говорила так, словно он был каким-то старым развратником, любящим пожить за чужой счет, единственной надеждой которого была женитьба на трехглазой старой деве, чье пребывание в свете исчислялось не годами, а десятилетиями!

Но кроме улыбки, Мейсон увидел чуть заметный вызов в ее зеленых глазах. Легкий намек, что ей хотелось остаться с ним. То есть если у него хватит храбрости рискнуть.

Проклятие! Уж не послана ли она для испытания его воли? Это уже слишком.

Напомнив себе, что Эшлины больше не клюют на такую наживку, он поклонился и кивнул.

— Благодарю за ваши добрые слова, мадам. Возможно, я как-нибудь загляну на ваши уроки. А сейчас я предлагаю вам воспользоваться тем немногим временем, что у вас осталось, и перейти в зеленую гостиную. Там стоит фортепиано моей матери, мебели мало и достаточно свободного места.

Кузина Фелисити поможет вам, если потребуется что-нибудь еще.

Вежливо поклонившись, он покинул кабинет, не дожидаясь дальнейших возражений или замечаний. Посвятив долгие годы изучению истории, Мейсон знал, что честь можно обрести, только вовремя отказавшись от своих прихотей. Он явно сохранил свою честь, поспешно сбежав из кабинета. Но ему не удалось скрыться — в главном холле он столкнулся с Белтоном.

— Сэр, — обратился к нему Белтон; это единственное слово прозвучало в холле как тревожный удар колокола. — Леди Дэландер поднимается по ступеням. Что мне делать с другими вашими гостями?

— Леди Дэландер? — Мейсон поежился. Объявление на первой полосе утренней газеты не сумело бы так быстро оповестить всех о пребывании мадам Фонтейн в их доме, как это могла сделать за несколько коротких часов леди Дэландер, хотя в отличие от газет ей за распространение сплетен не платили.

— О Боже, — засуетилась кузина Фелисити, — я совсем забыла о ней.

— Что забыли? — спросил Мейсон.

— Я пригласила ее зайти сегодня утром.

— Кузина Фелисити!

— Но ведь это было до твоего ужасного запрещения, Мейсон. Откуда я могла знать, что ты хочешь лишить меня моего триумфа?

Кузина Фелисити начала искать носовой платок.

Дверной колокольчик громко зазвонил, и все застыли на месте.

— Мне не впускать ее, сэр? — спросил Белтон с таким видом, словно послать сплетницу леди Дэландер подальше для него не составит труда.

— Вы не можете так поступить! — запротестовала кузина Фелисити. — Жозефина считает, что половина патронесс — ее близкие подруги. Оскорбим ее, и нам не видать ни одной рекомендации.