Уроки обольщения - Николь Джордан Страница 18

— Возможно. Но она наверняка злится на меня за то, что я пренебрегал ею все эти годы. И как я ни старался загладить свою вину перед ней за месяцы, минувшие после случившегося с ней несчастья, мне так и не удалось растопить лед отчуждения. — Дамиен горестно покачал головой и, тяжело вздохнув, продолжил: — Вы же сумели всего за несколько минут преобразить ее! Я был потрясен, застав сестру за чтением Шекспира! За все время, пока она лежала в постели после своего неудачного падения с лестницы в трактире, она впервые взяла в руки книгу. Поэтому я приношу вам свою искреннюю благодарность, миледи.

— Это только начало, — заметила Ванесса. — Ей предстоит трудная и долгая борьба с недугом.

— Это правда, — кивнул барон и, залпом опустошив рюмку, спросил: — Откуда вам известно, что Оливия не равнодушна к поэзии?

— От моего брата, — ответила она.

Дамиен стиснул зубы, однако воздержался от проклятий в адрес ее беспутного родственничка и, натянуто улыбнувшись, сказал, указывая рукой на шезлонг:

— Присаживайтесь, миледи! У вас озябнут ноги. Согрейте их у камина.

Смущенная его напоминанием о ее голых ногах, Ванесса села напротив него, почему-то вспомнив, что в последний раз испытывала схожее волнение, когда сидела с бароном на диванчике. Пытаясь отогнать воспоминания о его жарких поцелуях и волнующих ласках, она поджала ноги и плотнее укуталась в покрывало.

В спальне воцарилось молчание. Барон наполнил рюмку коньяком из хрустального графинчика, с удовольствием выпил и, крякнув, уставился на потрескивающие в камине уголья. Его глаза подернулись мечтательной дымкой. Казалось, он забыл о существовании Ванессы, перенесясь в мыслях в неведомую даль. Отблески пламени придавали суровость его лицу, фигура в полумраке казалась грозной. Все это не могло не наполнить Ванессу тревожным предчувствием. Искренен ли был барон в своих заверениях не принуждать ее к выполнению взятых на себя амурных обязательств или нет, они продолжали ее угнетать. И ей не оставалось ничего другого, как утешаться мыслью, что она страдает во спасение своей семьи и родового поместья. Ведь не согласись она стать любовницей Князя Порока, ее бедные родственники очутились бы на улице без средств к существованию. Что ж, сказала себе Ванесса, она выполнит свои обязательства. Но вот только почему барон не торопится завести с ней разговор? Не в силах терпеть его надменное молчание, она с вызовом спросила:

— Ну и о чем же вы хотели поговорить со мной, барон?

— Поговорить? — Дамиен удивленно вскинул брови. — Право, я с большим удовольствием послушал бы вас! Ведь я так мало о вас знаю! — Он вновь налил себе коньяку и облизнул губы.

— Что именно вас интересует? — косясь на рюмку в его руке, спросила Ванесса.

Барон пожал плечами:

— Все! Например, довольно странно, почему мы с вами не познакомились раньше. Вы ведь жили в Лондоне, не так ли? Однако на балах я вас не встречал. Иначе я бы обратил на вас внимание.

Ванесса невольно улыбнулась:

— Я была слишком молода и скромна, чтобы привлечь к себе внимание вашей светлости. Однако я вас прекрасно помню. С вашим именем всегда был связан громкий скандал. Однажды, например, в высшем обществе Лондона целую неделю обсуждали сцену, которую вам устроила разгневанная любовница в клубе на Сент-Джеймс-стрит, застав вас там в компании девицы легкого поведения.

Барон презрительно ухмыльнулся:

— Прошу вас впредь не напоминать мне об этом, миледи! Мне это неприятно. Вам и самой вряд ли доставит удовольствие упоминание о скандалах, связанных с именем вашего покойного мужа. Не секрет, что сэр Роджер прослыл жуиром, мотом и дуэлянтом.

— Я бы не хотела развивать эту тему, — поморщившись, сказала Ванесса. — Даже воспоминания о нем мне противны.

— Почему же вы согласились стать его женой? Ванесса отвела взгляд и неохотно ответила после долгого молчания:

— Исключительно ради своей семьи, разумеется! Брак с ним казался моим родителям выгодной партией, отец настаивал на нем. Дело в том, что он в ту пору был в стесненных финансовых обстоятельствах, а Роджер только что вступил в права наследства и сорил деньгами.

— Вы хотите сказать, что ваш отец даже не спросил вашего мнения по столь важному вопросу?

Ванесса взглянула ему в глаза и воскликнула:

— Барон, вы готовы на любые жертвы ради своей сестры! Точно так же пожертвовала собой и я ради своей семьи. Неужели это трудно понять?

— Кроме сэра Роджера, вам никто не предлагал руку и сердце? — спросил Дамиен.

— Видите ли, барон, в ту пору Роджер еще вел себя достойно и не кутил напропалую. — Ванесса вздохнула. — Лучше поговорим о чем-нибудь другом! Мне неприятно вспоминать то тяжелое время.

— Хорошо. Только вначале заключим соглашение: вы не упоминаете в моем присутствии своего брата, а я не вспоминаю о вашем покойном супруге. Договорились?

Дамиен опустошил рюмку, словно бы закрепляя этим их уговор, и непринужденно спросил:

— Значит, став вдовой, вы вернулись в родовое поместье?

— Да, и столкнулась там с ужасающим запустением. Наши дела пришли в печальное состояние, — с грустью сказала Ванесса.

Избранная бароном тема оказалась не лучше предыдущей. Она пробудила в ней воспоминания о той горькой поре, когда она, потрясенная внезапной смертью мужа, была вынуждена бежать от его кредиторов в деревню, где обнаружила не менее тяжелую ситуацию.

— Я была в отчаянии. Нужно было выплатить карточные долги покойного супруга, оплатить векселя его любовниц и вдобавок привести имение в порядок. Мой отец скоропостижно скончался, и семья возлагала все свои надежды только на меня.

— Ваш отец погиб в результате несчастного случая?

— Да, он разбился, упав с лошади на охоте. Откуда вам это известно?

— После трагического происшествия с моей сестрой я провел расследование и многое разузнал о вашей семье. С вашей матушкой ведь тоже случилась беда, не так ли?

— Да, — кивнула Ванесса. — Вскоре после гибели отца она слегла и до сих пор не оправилась от потрясения. Она очень любила папу.

Барон помолчал, глядя в пустую рюмку, пожевал губами и, окинув задумчивым взглядом спальню, спросил:

— Вам удобно сидеть в шезлонге?

— Да, вполне, — ответила Ванесса. — Хотя должна признаться, что я с большим удовольствием продолжала бы спать, а не болтала с вами о малоприятных вещах, милорд!

— У вас острый язычок, миледи! ~ заметил барон.

— Не стану скрывать, милорд, я не в восторге от этого ночного бдения. И вообще, хочу вам сказать, что я не обучена искусству флирта и обольщения. Мне никогда прежде не доводилось выступать в роли любовницы.

— Вы напрасно сердитесь, миледи! — с улыбкой сказал Дамиен. — Я не хотел вас унизить. Прямота даже украшает молодых дам, свидетельствуя об их горячем темпераменте.