Богатство Лас-Вегаса - Ферн Майклз Страница 18

Салли вскрикнула. «О черт», — успел подумать Филип и потерял сознание. Через минуту молодой человек очнулся и, открыв глаза, увидел Салли, Су Ли и Чу, стоящих над ним. Девушка куталась в одеяло, юноша держал в руке фонарь.

— Филип! — ахнула Салли.

— Вы нарушили обещание, — выпалил он, сжимая от злости кулаки. Еще бы — быть пойманным на месте преступления не так-то приятно. Надо же как-то объяснить, почему он шпионил.

— Ты ушибся? Вы шпионили за мной, Филип Торнтон! Это мерзко! Я знала, что вы что-то замышляете. Мне следовало немедленно уволить вас.

Все еще дрожа, Филип поднялся.

— Наверно, следует! Вы дали мне слово. А это только доказывает, что я не могу доверять вам больше. Через час я сложу вещи и уберусь отсюда. Вы спросить не успеете, как я здесь оказался. Да, я уйду. Деньги перешлите через мистера Уоринга. — Он гордо вскинул голову и решительно шагнул к своему коттеджу, но пронзившая колено боль заставила его сморщиться и остановиться.

— Чу, отведите Филипа в дом, чтобы смогли осмотреть его колено, — распорядилась Салли. — Если уж он собирается идти в город пешком, то ему, возможно, понадобится костыль.

Боже, неужели она действительно это сказала? Что она будет делать без Филипа? Она доверяла ему. Они неплохо ладили. Он никогда не насмехался над ней, не давал почувствовать своего превосходства. Удастся ли ей построить такие отношения с другим учителем? Что если попадется острая на язык старушенция, у которой не хватит терпения и такта возиться с ней? А ведь выдержке Филипа мог бы позавидовать и святой.

На кухне было тепло. Су Ли поставила кипятить воду и готовила припарку. А Чу усадил Филипа на один из стульев и вопросительно посмотрел на Салли, ожидая инструкций.

— Что будем делать, Филип? — негромко спросила она. В конце концов, он же учитель.

— Лучше всего начать с извинения. Я вывихнул колено, его надо перевязать потуже. Думаю, кости поболят еще несколько дней. Как только мне окажут первую помощь, я покину пределы вашей собственности.

— Но вы же сказали, что, если я извинюсь…

— Я сказал, что с этого лучше всего начать. Я не сказал, что останусь. Мне трудно вам доверять. Сколько раз я говорил, что обещание или слово, данное человеком, является мерилом личности? Вы проигнорировали самый главный в жизни урок, Салли Коулмэн.

Его слова потрясли ее до глубины души. Да, он говорил это неоднократно. Она не хотела, чтобы он уходил. Каждый вечер, засыпая, она знала, что утром увидит его за завтраком, и ждала этого. Ей нравилось проводить с ним целый день, нравилась улыбка, скользившая по его лицу, когда она справлялась с чем-то лучше ожидаемого.

— Извините, Филип. Мне очень жаль.

— Нет, ничего вам не жаль. Вы только говорите так. Думаете, наверное, что ваши слезы разжалобят меня и заставят передумать. Так вот, ошибаетесь. Ничего этого не будет.

— Почему вы так жестоки со мной?

«Потому что я кажется влюбился в тебя».

— Я не жесток. Это вы хотите так считать. То, что произошло, это урок, который я задал вам, контрольная, которую вы провалили. Полагаю, все дело в том, что я все-таки не такой уж хороший учитель.

— Это неправда, Филип. Вы самый лучший учитель. Вы так многому меня научили. Мне очень жаль, что так вышло, правда. Конечно, вы правы: я действительно провалила эту контрольную. Я виновата. Только…

— Мне не нужны оправдания, мисс Салли.

— Так какого черта вам нужно? Чего вы хотите?

«Я хочу… я хочу гладить твои волосы. Хочу, чтобы ты шептала мне на ухо слова, нежные, которые мы оба поймем».

— Мне нужно от вас, чтобы вы признали, что поступили неправильно. Но не только сказали. Вы должны осознать это. И… леди не ругаются.

— А я и не говорила, что я леди. Это вы настаивали, чтобы называть меня так. Мне наплевать на то, леди я или нет. Уясните это, мистер Торнтон. Я поступила неправильно, когда пообещала, что не стану заниматься ночами. Это обещание я нарушила. Да, это было плохо. Я просто думала… хотела… заглянуть вперед, чтобы, когда мы начнем уроки, мне было знакомо… я хотела, чтобы вы гордились мной. Мне приятно, когда вы говорите, что я справляюсь, делаю успехи. Мне действительно очень жаль, что так вышло, Филип. Больше это не повторится. Я никогда-никогда не нарушу обещания. Ни перед кем.

Филип устало улыбнулся.

— Уже лучше.

— Так вы остаетесь? — Чувство облегчения, нахлынувшее на нее, оказалось столь сильным, что она чуть не лишилась сознания.

— Я могу вам верить?

— Да.

— Тогда, если вы не возражаете, я похромаю к себе и лягу спать. Давно пора.

— И вы никуда не уйдете?

— Это среди ночи-то? Нет. Обещаю, Салли. Я никуда не уйду. Мне вы можете верить.

Слезы застилали ей глаза. Не решаясь что-либо сказать из опасения, что голос ее дрогнет, Салли только кивнула. Чу помог Филипу подняться, и они вместе вышли из кухни. Она проводила их взглядом и поднялась к себе.

Наверху Салли разделась, вытерла слезы рукавом сорочки. Ее била нервная дрожь. Подойдя к письменному столу, она посмотрела на открытую книгу, стопку блокнотов на краю стола. Стаканчик с карандашами и ручками показался ей злобно сверкающим глазом. Девушка закрыла книгу, вздохнула и поставила ее на полку. Рядом положила блокноты. Задвинула стул. Все, больше она никогда не сядет за стол и не откроет книгу, не получив разрешения Филипа.

Салли задумалась. Как же быстро привыкла она к этому человеку, ведь прошло менее пяти месяцев с того дня, когда они начали работать вместе. Милый, добрый Филип, у него всегда находилась улыбка для нее, даже когда она делала, что-то не так. Сколько раз он, бывало, улыбался и говорил: «Давайте попробуем еще разок, Салли». А потом опять улыбался, хвалил. «Наверное, я что-то объяснил недостаточно ясно». И чем она отплатила ему за эту доброту и мягкость, за терпение и доброжелательность? Чем? Открыто проигнорировала его инструкции. Ведь он был прав, ей действительно нужен был перерыв в занятиях.

Сон не шел. В голове роились мысли о Филипе. Она вспомнила, как упало сердце, когда он объявил, что уходит. Нет, без него ей не обойтись. Неужели… неужели она влюбилась в Филипа Торнтона?..

Утром Салли надела шерстяное платье цвета клюквы. Она знала, что выглядит в нем элегантно, особенно с этими туфлями из красной кожи и с легкой сумочкой. Филип сделает ей комплимент, он всегда замечал, когда у нее особенно красиво лежали волосы или присутствовало что-то новое в одежде, и говорил приятные слова.

Салли сняла с вешалки пальто. Длинное, шерстяное, с меховым воротником и отороченными мехом манжетами, оно подчеркивало ее тонкую талию и очень ей шло. В свете лампы пальто, казалось, ожило, приобрело цвет начищенной меди. Она сунула в карманы мягкие кожаные перчатки и направилась на кухню.