Влюбленный виконт - Эмма Уайлдс Страница 18

— Милости прошу. — Его поклон был слегка насмешлив, потому что единственный способ иметь дело с ней — это вооружиться иронией. — А теперь, когда мы с этим покончили, я уверен, что Морроу истосковался по вашему обществу. Не стоит заставлять его ждать.

— Вы ревнивы?

Одна ее выгнутая бровь чуть-чуть поднялась, что привело его в ярость.

Ревнив? Может быть. Он явно не имел права быть ревнивым, но жизнь не всегда следует Логическими путями.

— Я не верю в это бесплодное чувство.

— Вы говорите так, будто ревнуете.

Ему определенно не хотелось вести этот разговор.

— Рискую показаться грубым, но я откланиваюсь, леди Бруэр.

— Вы не хотите называть меня Мэджи?

Ее улыбка была нарочито соблазнительной. Ее мягкие полные губы слегка изгибались, глаза были затенены длинными густыми ресницами, великолепная грудь слегка вздымалась после стремительного спуска с лестницы.

— Вам не нравится это имя.

Он понимал, что ему следует повернуться и оказаться от нее как можно дальше.

«Возьми и уйди, дурак набитый».

— Мне нравится, когда меня так называете вы.

Мягкий эротический намек в ее словах мог и не быть намеренным, но когда он посмотрел на нее, прищурившись, то усомнился, что это на самом деле так.

Она сделала один-единственный решающий шаг к нему.

— И еще вы говорили, что не верите, будто я принадлежу к тем женщинам, которые могут согласиться стать вашей любовницей.

Теперь она стояла совсем близко, очень соблазнительная, и запах ее духов напоминал об экзотических садах и запретной страсти. Это отвлекло его, и он не сразу понял ее слова.

Конечно, он говорил это.

— Знаете, — прошептала она, глядя прямо ему в глаза, — я думала об этом и решила, что вы ошиблись.

Играть с огнем — слишком пресно сказано. Мэдлин смотрела на высокого человека, совершенно неподвижно стоящего рядом с ней; усыпанное звездами бархатное ночное небо создавало игру теней на этом точеном лице с его загадочным выражением. Его длинные светлые волосы были совершенно иного оттенка, чем у нее, — рыжеватые, пронизанные более светлыми, золотистыми прядями; они завивались над его воротничком и очень шли ему, шли к сочетанию сдержанной необузданности и вышколенной светскости. За обедом он был угрюм, ему явно не хватало учтивости и любезности, он даже ел с почти нетерпеливым раздражением и пил вино, почти не ограничивая себя и не пьянея, и в этой его способности было что-то угрожающее.

Или может быть, он и опьянел, хотя бы немного, потому что следил за ней почти все время, и если она была виновата в том, что слегка флиртовала с красивым молодым Чарлзом Морроу, желая посмотреть, как это подействует на Люка, то каяться не собиралась.

Когда тот, кто сидел рядом с ней за столом, наклонился к ней слишком близко, что уже граничило с непристойностью, она спросила себя: «Может ли Люк одним смертоносным броском перепрыгнуть через стол?» Эта мысль сначала испугала, а потом заинтересовала ее. Его глаза сверкнули, и это было заметно. Жизнь ее слишком прилична, ей нужно какое-то приключение, и кто лучше, чем лорд Олти, может устроить ей такое приключение?

Тот момент, когда Морроу вожделенно смотрел на нее, а Люк молча наблюдал за этим, оказался для нее решающим и поворотным. Люк игрок — весь Лондон знает это после того безумного пари. Быть может, она тоже игрок.

Он на самом деле ревнует. Она знала это тогда и определенно видела теперь. Он мог выиграть, хладнокровно поставив на кон двадцать тысяч, но в этом он не может блефовать.

Как… как это радостно. Как это помогает.

— Мэдлин, — протяжно проговорил он обманчиво мягким голосом, — вернитесь в дом и закончите вечерние развлечения, и я забуду, что вы вообще сказали это.

Она покачала головой.

— Давайте поедем куда-нибудь и поговорим об этом. Улица кажется довольно многолюдной.

— Об этом?

— О нас, — твердо сказала она, хотя сердце у нее сильно билось, а ладони вспотели.

«Неужели я действительно собираюсь это сделать?»

Да, она собиралась это сделать. Почему бы и нет? Она не девица, которая ищет престижного мужа. У нее это уже было — и кончилось. Когда умер Колин, она была в полном отчаянии, но хотя эта боль никогда полностью не пройдет, время притупило ее, резкие края смягчились воспоминаниями. И еще он оставил ее богатой и независимой. Если ей хочется завести любовника, нет никаких оснований отказываться от этого. Скандальная причастность к отношениям с виконтом Олти немного пугала ее, но вдовы пользуются бесконечно большей свободой, чем незамужние женщины, а ей, в конце концов, около тридцати и первый расцвет ее молодости уже почти миновал. Нет, она не искала нового мужа, но почему же мужественный красивый любовник, который, как она знала по собственному опыту, может быть в спальне нежным, порочным и умелым, который остроумен и очарователен, когда ему этого хочется, не станет хорошо обращаться с ней, хотя у него в характере и есть, по ее ощущению, темные стороны?

Они испытывают друг к другу пылкое влечение. Она устала отрицать это, а он даже недавно признавался, что хочет ее.

Он не двигался, глаза его по-прежнему сверкали.

— Никаких «нас» не существует, дорогая Мэджи.

— Вы забыли ту ночь? — Остро сознавая присутствие прислуги в каретах, стоящих вдоль улицы, и, возможно, любопытных глаз, смотрящих на них из окон дома, она не прикасалась к нему — хотя ей и хотелось этого, — но ее голос упал до хриплого шепота: — Я не забыла.

— Ошибка, — коротко сказал он, но все же не ушел.

— Значит, это наша ошибка.

Молодая женщина улыбнулась. То была дьявольская улыбка, самая удачная попытка вызвать у него колебания, потому что хотя он все еще казался непроницаемым, она чувствовала, что в нем происходит внутренняя борьба.

— Не стоит и нам, — сказала она мягко и тихо, — обсудить наше общее безрассудство в каком-нибудь ином месте? Например у меня в спальне?

Возможно, то было воздействие выпитого кларета или, быть может, то была просто капитуляция мужчины перед предложением эротического карт-бланша, но Люк тихонько выбранился — ругательство, которое она не могла ясно расслышать, хотя парочку шокирующих слов все же разобрала.

Но в глазах у него появился при этом обжигающий жар.

Именно этого ей и хотелось.

— Утром весь Лондон будет знать, что вы вышли из дома вслед за мной, — сказал Люк, но уже поднял руку, подзывая ее кучера. Поскольку все любопытные глаза были устремлены на них, ему повиновались сразу же.

То была устрашающая мысль, но вроде бы она была готова к тому, что о ней будут шептаться, прикрывая рты руками в перчатках. Конечно, он прав. Ее внезапный уход вслед за ним не мог остаться незамеченным, и она была уверена, что их разговор на улице перед фешенебельным особняком Мастерсов вызовет и комментарии и интерес.