Секреты оазиса - Эбби Грин Страница 18

— Салман, не надо…

Салмана одновременно тянуло к ней и хотелось спастись от нее, от ее огромных глаз, в которых полыхали чувства, которые он не осмеливался признать.

— Не надо что? Я говорил тебе, что я человек конченый, и теперь ты знаешь почему. Остальное осталось по-прежнему. Я по-прежнему хочу тебя. — Он поджал губы. — Но я не удивлюсь, если ты меня больше не хочешь. Мало кому нужен сломанный любовник. Может, ты права, и мне стоит подыскать себе кого-нибудь еще для удовлетворения потребностей.

Его лицо было одновременно стоически гордым и таким уязвимым, что Джамиле захотелось зарыдать. Она едва сдержалась, чтобы не закричать, как он смеет так думать. Потрясенная его рассказом, она дрожала, но потом все-таки смогла произнести:

— Не думай, что это оттолкнуло меня. Ты был жертвой. И ты не должен был проходить через это один.

Джамиля чувствовала, как что-то меняется в нем, чувствовала, как нарастает его гнев из-за того, что он все рассказал ей. Она понимала — это произойдет, понимала, он жалеет об этом и считает, что она заставила его все рассказать. Сейчас ей нужно уйти, иначе он заметит, как ей хочется подойти и успокоить его. Джамиля повернулась и пошла прочь.

Около двери она остановилась, но не стала оглядываться, а только сказала:

— Хорошо, что ты рассказал мне.

И ушла.

Некоторое время Салман просто стоял, совершенно потрясенный тем, как легко его тьма рассеялась и как приняла Джамиля его рассказ. Да, он видел жалость в ее глазах, но все же не чувствовал себя таким униженным, как ожидал. Он всегда ужасался возможной реакции на его кошмар.

Сейчас в нем происходила внутренняя борьба. Он не знал, как поступить: остаться с Джамилей и обрести наконец тот покой, который, он прекрасно понимал это, только она может дать ему, или оттолкнуть ее так далеко, как только возможно, чтобы защитить ее от себя. Еще один раз.

Однако она не бежала в страхе сейчас, когда он рассказал ей об ужасе, который преследовал его всю его жизнь. Он видел сострадание в ее глазах, но отшатнулся, хотя больше всего на свете ему хотелось уткнуться в ее грудь и умолять ее никогда его не оставлять. Он никогда не искал ничьей помощи! Даже в самые тяжелые моменты, когда казалось, что он сходит с ума.

Было ясно, что их отношения с Джамилей только что изменились, но Салман не понимал как. Все, что он знал, — это то, что он хочет ее, и сейчас больше чем когда бы то ни было. Он думал, после того, что произошло сегодня, она обязательно придет к нему. Вот только придет ли?

Джамиля лежала в постели. Ей было не до сна — она с ужасом думала о том, через что пришлось пройти Салману. Ей казалось, что ее мозг сейчас разорвет от всей этой информации. Теперь многое было понятно: его постоянная мрачность, натянутые отношения с Надимом, ненависть к Мерказаду и боязнь лошадей… И тем не менее он еще никогда не казался Джамиле таким непостижимым.

Она посмотрела на пустынную площадь перед отелем. При лунном свете был отчетливо виден стоявший на ней памятник. Из всего сказанного ей Салманом главным для нее было то, что он солгал ей тогда о том, что между ними никогда не было никакой внутренней связи, и что он сказал ей это только для того, чтобы оттолкнуть ее.

И это сработало.

Она понимала — если бы он не был тогда так груб, то сомнения, скорее всего, остались бы в ней и продолжали бы мучить ее. Может, она бы даже не вернулась домой, и это бы сломало ее жизнь и карьеру.

Наконец Джамиля забылась беспокойным сном. Всю ночь ей снились тяжелые сны и пугающие лица, черты которых нельзя было разобрать, и когда она утром проснулась, едва не проспав первые переговоры, то обрадовалась, что Салман уже ушел.

При холодном свете дня его вчерашний рассказ показался ей еще более жутким. Джамиля понимала — он ждет ее следующего шага, и чувствовала, что вряд ли теперь сможет противостоять ему. Ведь теперь у нее появилось непреодолимое желание успокоить и в каком-то смысле излечить его. Джамиля боялась, что его признание полностью обезоружило ее и ей теперь совсем нечем защититься — у нее не осталось даже гнева.

В тот вечер после еще одного официального ужина, который на этот раз проходил в их отеле, она приняла предложение советника султана Аль-Омара сходить в бар, чтобы что-нибудь выпить. Она всегда чувствовала свою вину перед ним за то, что бросила его в одиночестве на дне рождения султана в прошлом году — после той памятной встречи с Салманом.

По крайней мере, так она думала, когда принимала его приглашение выпить вместе. На самом деле она весь день избегала Салмана, потому что все еще боялась встречи с ним, боялась его пронзительного взгляда. Но все же она все время наблюдала за ним краем глаза и видела, как сверкнули его глаза, когда она вышла вместе с Ахмедом несколько минут назад. Чуть раньше, перед ужином, она быстро собралась и вышла из номера одна, порадовавшись тому, что ей снова это удалось. Когда он спустился к ужину, то буквально пожирал ее глазами. Платье на ней было довольно скромным, с небольшим вырезом, приталенное и с широкой юбкой до колен. Однако его глаза горели таким огнем, что она боялась, ткань воспламенится прямо на ней.

— Джамиля…

Она отвлеклась от своих мыслей, посмотрела на Ахмеда и виновато улыбнулась.

— Прости, я задумалась… — Она дотронулась до его руки. Это нечестно с ее стороны — быть с ним, а думать совсем о другом. — Послушай, давай встретимся в другой раз. Я сегодня немного не в себе.

Ахмед грустно улыбнулся, и Джамиля поняла, что хотя он очень красив, но совсем не кажется ей привлекательным.

— Это как-то связано с Салманом аль Сакром, да? — Он встал, протянул ей руку, и Джамиля покраснела. Они отправились к выходу, и он добавил: — Не волнуйся, это не слишком заметно, но я уже один раз был рядом с вами, если ты помнишь.

Джамиля еще сильнее покраснела, когда вспомнила, как Ахмед нашел их в коридоре. Они шли по направлению к лифтам, и девушка не стала врать:

— Наверное, это действительно немного связано с ним.

В лифте Ахмед повернулся к ней и сказал:

— Ты, конечно, не послушаешь меня, но у него очень плохая репутация в отношениях с женщинами.

Джамиля едва сдержала нервный смех. Бедный Ахмед ничего не знал, но она все равно была благодарна, что он заботится о ней. Он проводил ее до самой двери номера, она улыбнулась ему, и вдруг в ней поднялось какое-то непонятное чувство — чувство отчаяния от того, что их отношения с Салманом невозможны. Может, если она только даст шанс кому-то другому… Она подалась к Ахмеду и спросила:

— Можно, я поцелую тебя?

Казалось, у него был шок, он выпалил:

— Да! Конечно.

Он подался вперед, и в этот момент Джамиля поняла, что не нужно было говорить этого — это было ужасно. Но было уже слишком поздно. Его руки обвились вокруг ее талии, а затем они стукнулись носом, прежде чем он запечатлел на ее губах мокрый поцелуй.