Строптивая жена - Карен Рэнни Страница 18

Дуглас улыбался ей, его лицо было ясно видно в свете горевшей лампы. Фитиль был низко опущен, за пределами кровати огонек был едва заметен, но Сара весьма отчетливо видела мужа.

Ее глаза расширились, дыхание ускорилось, сердце забилось, словно угодившая в ловушку птичка.

— Вы вернулись, — сказала она, натягивая одеяло. Никудышная защита, но с этим барьером она почувствовала себя немного лучше.

— Да.

Как безупречно они вежливы, тем более что она не чувствовала в этот момент к нему никакой любезности.

— Куда вы ушли?

— Я распаковывал свой багаж.

Она, нахмурившись, посмотрела на него:

— Зачем?

— Чтобы удостовериться, что мое оборудование в целости и сохранности.

Из всего, что он мог сказать, именно это гарантировало ее молчание. А она-то решила, что он отправился к ее отцу жаловаться на ее поведение. Или он поехал повидать старую любовь.

— Вы распаковывали оборудование. — От того, что она повторила фразу вслух, понятнее не стало.

— Если припоминаете, — улыбнулся он, — это причина нашего брака. Ваш отец ожидает, что я выполню свою часть сделки.

— Вы могли бы предупредить меня, — сказала она.

— Вы волновались? Мне следовало сказать вам, чтобы вы не беспокоились.

— Вы имеете власть командовать эмоциями? Если я желаю волноваться, то буду, и сомневаюсь, что какие-нибудь ваши слова меня остановят.

— Так вы волновались?

— Нет. Я едва заметила, что вы ушли.

Она бы не заметила, что он здесь, если бы он не встал с кровати и не начал раздеваться.

Не сводя с нее глаз, он медленно расстегивал пуговицы на рубашке. Она отвела глаза, смотрела в пол, потом вернулась взглядом к нему.

Считается ли приличным жене наблюдать за раздевающимся мужем? Она не думала так, но против ее воли ее взгляд снова и снова возвращался к нему.

Он был хорошо сложен. Весьма захватывающий экземпляр мужественности. Статуя юноши в греческом саду столь же прекрасна, но после мысленного сравнения победителем вышел Дуглас. Возможно, потому, что он человек, а статуя всего лишь мрамор. А вероятнее всего, потому, что создание Божие превосходит любое человеческое творение.

Вот, она сумела подумать о Боге и отвратила свои мысли от голого мужчины.

— Я не буду раздеваться перед вами, если это вас тревожит, — сказал он мягко.

— Я думаю, что вы делаете это, чтобы поставить меня в неловкое положение, мистер Эстон.

Без предупреждения он повернулся, открыв ее взору свою спину. Весьма красивую, с сильными мускулами и широкими плечами. На его спине виднелись два шрама, и у Сары возникло желание коснуться их, такие они были странные. Первый — маленькая линия у правого плеча. Второй — почти круглый шрам слева.

Он искатель приключений, исследователь, конечно, у него шрамы по всему телу. Его жизнь, вероятно, была чередой захватывающих событий. Чейвенсуорт окажется для него ужасно скучным.

Когда он отошел от кровати, у Сары появился прекрасный обзор тугих ягодиц. На миг она решила снова закрыть глаза. Но кто узнает, что она его разглядывает?

— Вы впервые видите голого мужчину, леди Сара?

Ее взгляд взлетел к его затылку. Как он узнал?

Он глянул на нее через плечо и улыбнулся.

Лучше бы он не улыбался, тем более что он все еще голый. И при этом не делает никакой попытки прикрыться. Сара решительно сосредоточилась на его лице. Как странно, ночь, казалось, идет ему. Он чрезвычайно привлекателен со щетиной, покрывшей его щеки.

Она закрыла глаза прежде, чем соблазнилась опустить взгляд ниже его подбородка.

— Конечно, я в первый раз вижу мужчину без одежды, — сказала она без обиды.

— Хотите ответить взаимностью?

Она снова распахнула глаза, но на этот раз разглядывала балдахин кровати.

— Рискну предположить, что вы видели голую женщину прежде, мистер Эстон.

— Ах, но я не видел вас.

Потянувшись, Сара погасила лампу, потом села на кровати спиной к нему и начала надевать халат.

— Что вы делаете?

— Я легла только потому, что вас здесь не было, мистер Эстон. Теперь, когда вы появились, я возвращаюсь в свою кровать.

— Жаль, — сказал он. — Кровать очень большая, а я очень устал.

Она оглянулась.

— Возвращайтесь назад, Сара, — сказал он мягко. — Я вас не побеспокою.

Она хотела спросить его, абсурдно и педантично, даст ли он слово чести оставить ее в покое, но вместо этого молча сняла халат и сунула ноги под одеяло. Она снова легла, прижав руки к бокам.

Когда он ложился, то задел рукой ее руку. Отпрянуть показалось резким, почти грубым. Ее кожа согрелась от прикосновения. Ее мизинец был рядом с его ладонью, и она не сомневалась, что если сдвинется чуть влево, то заденет его ногу.

— Вы не спите в ночной сорочке?

— Нет. Никогда не спал. И не буду.

— Я заперла дверь.

— Я заметил.

Как он открыл ее? Сломал замок? Сара определенно не хотела, чтобы об этом говорили в Чейвенсуорте. Можно себе представить, как станут сплетничать слуги.

Она не собиралась спрашивать его и при этом не могла подняться и проверить. Нет, ни за что, когда он лежит тут голый.

Лунный свет освещал комнату слишком ярко для ее спокойствия.

— Ну не странно ли, — сказала она, — я так устала, а теперь, похоже, не смогу заснуть.

Он не отвечал.

Он уже заснул? Если так, она ему завидует.

Наконец он заговорил:

— Расскажите мне, каково было расти в Чейвенсуорте.

— Это значило быть постоянно занятой. — Сара ответила так быстро, что сама удивилась. И при этом она не собиралась поведать ему правду без прикрас. — Я была очень занята, — добавила она быстро. — Между уроками гувернантки и уроками управления Чейвенсуортом было мало свободного времени.

Он не отвечал. До сих пор никто не спрашивал ее о детстве. Никто никогда не интересовался.

— А ваше детство? — спросила она вежливо.

— У меня тоже было мало свободного времени, — сказал он.

Что-то в его тоне искушало ее продолжить расспросы, но прежде чем она успела слово вымолвить, его ладонь накрыла ее руку. Этот жест настолько поразил Сару, что она не знала, нужно ли говорить.

Наконец через несколько минут она придумала вопрос.

— Расскажите мне о своих приключениях и путешествиях по миру, — попросила она.

— Историю глупого молодого человека?