Пламя в ночи - Аманда Квик Страница 18

— Ах вот как, — прошептал Пирс, — это все объясняет.

— Что объясняет? — требовательно спросила Аделаида.

— Уинтерс знает, что всякий раз, нападая на бордель, вы навлекаете на себя беду. Он ни за что не согласится помогать вам заниматься таким рискованным делом.

— Потому что, если он разработает новый план и что-то пойдет не так, он будет чувствовать себя виноватым? — спросила Аделаида.

— Да, — сказал Пирс. — Но есть и другая причина. Если распространятся слухи, что за нападением на одно из заведений Латтрела стоит он, то перемирие будет нарушено.

Аделаида от раздражения еще быстрее замахала веером.

— Да, он упоминал о перемирии на Крейгейтском кладбище, ко мне как-то трудно воспринимать всерьез перемирие, заключенное между двумя криминальными лордами.

— Смею вас уверить, мы все очень серьезно относимся к Крейгейтскому перемирию, — невозмутимо сказал Пирс. — После смерти Форреста Квинтона между Уинтерсом и Латтрелом несколько месяцев шла открытая война, и она очень сильно затронула далее тех из нас, чей бизнес имел к этому лишь косвенное отношение.

— Кто такой был Форрест Квинтон?

— Бесспорный король лондонского преступного мира, — ответил Пирс. — Он правил без малого тридцать лет. Несколько лет назад он вдруг упал и умер на месте, говорят, что от сердечного приступа. По общему мнению, эту смерть подстроил человек, который затем завладел его организацией. Уж очень удобной для него была эта смерть.

— Латтрел? — спросила Аделаида.

— Он. Латтрел около года занимался тем, что пытался закрепить за собой все, что мог, из бывшей империи Квинтона. Но он был молод, ему не хватало опыта в управлении, неудивительно, что многие территории он потерял.

— Полагаю, некоторые из этих территорий отошли к вам?

— Да, но гораздо больше он проиграл молодому, но очень многообещающему криминальному лорду, который называл себя директором, — сказал Пирс.

— Понятно, — сказала Аделаида. — Знаете, эта история гораздо интереснее, чем пьеса, которую мы смотрим. Прошу вас, продолжайте.

— Некоторое время обстановка оставалась относительно спокойной. Но Латтрел крайне честолюбив, он напал на самого серьезного конкурента, как только решил, что готов к этому.

— На Консорциум? — спросила Аделаида.

— Да. Если бы Латтрел смог одолеть Уинтерса, следующим, вне всякого сомнения, был бы я. Я бы не смог собрать достаточно большую и сильную армию, которая могла бы победить боевиков Латтрела. А уж после меня он легко проглотил бы и рыбешку помельче.

— И в конце концов остался бы один Латтрел, — подытожил Адам.

Пирс изогнул одну бровь.

— Так что, как видите, я в большом долгу у Уинтерса.

— Я понимаю, — сказала Аделаида. — Но это действительно осложняет мое положение в моей сделке, с Уинтерсом.

— Как знать, может быть, настанет день, когда вам понадобится от Уинтерса какая-то другая услуга, такая, которую он будет готов вам оказать.

Аделаида допила шампанское и поставила бокал на ближайший поднос.

— Хоть убейте, не представляю, что это могла бы быть за услуга, — сказала она.

Последний акт закончился незадолго до полуночи. Когда занавес опустился, Аделаида подумала: «Наконец-то». Ей не терпелось вернуться домой. Она вышла из театра с Пирсом и Адамом.

На площадке перед театром царил хаос, обычный для времени после спектакля, когда из фойе на улицу вытекает поток зрителей и каждому нужно найти свой экипаж. А на улице возницы частных экипажей силятся отыскать в толпе каждый своего хозяина. Наемные кебы и двуколки борются за потенциальных седоков.

— Мы собираемся на поздний ужин, — сказал Пирс. — Вы к нам присоединитесь?

— Я бы с удовольствием, но, думаю, мне лучше вернуться домой, — сказала Аделаида. — Мне нужно выспаться, у меня предчувствие, что завтра утром мистер Уинтерс придет немилосердно рано. Ему не терпится поскорее приступить к работе над его проектом.

— В одном Уинтерс прав, — быстро сказал Пирс. — Устраивая эти налеты, вы играете с огнем. Ваша цель достойна восхищения, однако если вас убьет какой-нибудь головорез Латтрела, девушкам, которых вы спасаете, это не пойдет на пользу. Кто будет финансировать благотворительный дом и академию, если вам перережут горло?

Аделаида подумала, что только этого ей не хватало: еще одной лекции на ту же тему.

— Я понимаю опасность, — сказала она.

Адам вздохнул с видом пресыщенного лондонца:

— Вы не можете спасти их всех, самое большее — нескольких. До тех пор, пока существуют нищета и отчаяние, будут существовать молодые девушки, которые становятся на этот путь.

— Думаете, я этого не понимаю? — прошептала Аделаида.

— Ваши налеты дали отличную пишу для газетных сенсаций, — сказал Пирс, — но вы бы спасли гораздо больше женщин, если бы распустили на улицах слухи о благотворительном доме и вашей академии.

Аделаиде хотелось возразить, но она понимала, что логика не на ее стороне. Возможно, Пирс и Адам правы, и ей больше не стоит искушать судьбу.

— Я подумаю над этим вопросом, — пообещала она.

Пирс удовлетворенно кивнул.

— Я вижу, ваш кучер вас нашел — вон он, на той стороне улицы, отчаянно машет рукой. Мы пожелаем вам спокойной ночи.

Аделаида посмотрела туда, куда показал Пирс, и увидела экипаж, который она наняла на этот вечер.

— Спокойной ночи.

Она плотнее запахнула на себе плащ и быстро пошла к экипажу, лавируя в толпе. Наконец-то она вышла из духоты театра. Аделаида подумала, что ей полагалось бы испытывать некоторое облегчение, освобождение оттого изматывающего ощущения, которое мучило ее весь вечер. Но почему-то сейчас она чувствовала еще большую тревогу. Будь она сейчас в Америке, на Диком Западе, она бы стала коситься по сторонам, высматривая пуму, или гремучую змею, или вооруженного стрелка. Но она находилась в Лондоне, и ее окружали респектабельные, хорошо одетые люди. В Лондоне хорошо одетые люди не носят оружие, кроме нее, конечно.

Она подумала, что, возможно, ее волнение и беспокойство связаны с обещанием поработать для Гриффина Уинтерса с Горящей Лампой. С самого начала было ясно, что эксперимент будет опасным для них обоих. Интуиция подсказывала ей, что неудача может иметь катастрофические последствия.

«Будь у меня хоть капля здравого смысла, — думала она, — я бы поймала его на слове, когда он блефовал. И пусть бы он искал другую женщину, способную читать сносвет».

Но она сказала правду, заявив ему, что вряд ли он найдет другого человека, способного контролировать энергию Лампы и управлять ею так же хорошо, как она. Отослать его прочь, заставить его искать другого человека, способного работать с Лампой, — это было бы практически то же самое, что предоставить Гриффина Уинтерса его судьбе.