Последняя тайна - Кэсси Майлз Страница 18

Как бы ни расценивать гибель Слокама, она как-то связана с Кеннетом Уорриком. Он снова навис над ее жизнью, как чудовищный паук – огромный, наглый и мерзкий.

Ноа вышел к ней на балкон и протянул бокал мерло. Поднял свой бокал и произнес тост:

– Добро пожаловать! За твой первый день в «АРК Секьюрити».

Держа бокал за ножку, она смотрела на него поверх ободка.

– Твое здоровье!

– Рад, что ты согласилась здесь переночевать.

– И я. – Мерло легко скользило по горлу. – Очевидно, у меня дома небезопасно. Если уж Руби Хеймаркет удалось туда проникнуть, значит, ко мне может вломиться кто угодно.

– Безопасность – наша работа. Завтра пришлем техника, чтобы тебе поменяли замки, поставили тревожные кнопки и установили камеры. Ты долго будешь присматривать за домом родителей? – спросил Ноа.

– Может быть, всегда. Вряд ли они вернутся в Денвер.

– Симпатичный участок, – заметил он. – Ты не думаешь его продать?

– По правде говоря, я бы хотела, чтобы они продали родовое гнездо. Я отложила достаточно, чтобы внести первый взнос за собственное жилье.

– Отдельный дом или квартира в многоквартирном доме?

– Дом, – решительно заявила Джинни. – Мне нужен двор.

– Чтобы сажать цветы, – предположил он. – Твоя любовь к цветам мне по душе. Должно быть, тебе не нравилось в Афганистане. Не та часть света, которая славится красивыми цветами.

– Тамошняя природа красива по-своему. Нужно только знать, где искать красоту.

– Неплохая философия. – Он отпил вино и склонил голову набок. – Кстати, вспомнил песню «Монти Пайтон» – «Всегда смотри на жизнь с хорошей стороны».

– У меня была счастливая жизнь.

– Правда? – Ей послышались в его голосе циничные нотки. – Раз ты такая везучая, как ты объяснишь, что тебя предал бойфренд, ты едва не погибла при взрыве и потеряла четверых сослуживцев?

Она отвернулась от него и посмотрела на раскинувшийся внизу город.

– Предпочитаю не зацикливаться на негативе.

– Все понятно, Джинни, никому не нравится испытывать боль.

Она поднесла бокал к губам и допила вино одним глотком, надеясь испытать опьянение, которое приглушит другие мысли. Все они как сговорились и твердили: она не исцелится до конца, пока не смирится с болью.

Джинни понимала: они говорят так из лучших побуждений. И все-таки не желала забывать своих друзей – трех мужчин и одну женщину, пусть она никогда не исцелится до конца.

Ноа встал с ней рядом.

– Еще вина?

– Ты меня совсем не знаешь, – ответила она. – Я могу воткнуть булавку себе в ногу и ничего не почувствовать, но кровь идет все равно. Может, я и не плачу, но я не бесчувственная.

– Расскажи об Уоррике.

– Что ты хочешь узнать? – вскинулась она.

– Тебе было больно, когда ты заподозрила его в предательстве?

– Когда он меня бросил? Оставил на больничной койке – и ни разу не навестил, не позвонил? Конечно, мне было больно. Нам обязательно говорить о нем?

– Да, – ответил он. – Кеннет Уоррик – главное действующее лицо этой драмы. Даже если он не убивал Слокама, необходимо вычислить, что им двигало.

– Я бы выпила еще. – Джинни долила себе вина.

– Ты знаешь его лучше, чем кто бы то ни было, – не сдавался Ноа. – Почему он пытался соблазнить Руби?

– Не уверена, что пытался. Руби я знаю давно. Она мне нравится, и я верю, что она любит Роджера Хеймаркета всем сердцем. Но иногда она бывает безответственной.

Ноа тоже подлил себе мерло.

– Зачем она солгала об Уоррике?

– Может, солгала, а может, и нет.

– По-твоему, она целовалась еще с кем-то?

– Не обязательно. – Джинни отпила большой глоток. Вполне возможно, что Руби на время потеряла самообладание из-за Уоррика. Он излучает сексуальность, которая разжигает женское либидо.

– Во всяком случае, не со Слокамом. Куда вероятнее, что она путалась с Уорриком.

– Согласна, – кивнула Джинни. – У нее со Слокамом только одна общая черта, помимо привязанности к генералу: любовь к сплетням. Кто с кем спит, кто сделал пластическую операцию, кто проигрался в карты…

– Опасные тайны, – заметил он.

– Да, наверное. – Джинни с облегчением переключилась со своих личных проблем на убийство. – Ты упоминал шантаж.

– Сплетни бывают выгодными. Служа помощником генерала, Слокам имел доступ ко многим богатым, влиятельным людям, которые готовы хорошо заплатить за неразглашение их тайн. Попрошу Анну-Розу воспользоваться ее связями и проверить состояние Слокама.

Джинни подошла к кухонному островку с мраморной столешницей, отделявшей кухню от столовой, и забралась на высокий барный табурет. Со своего места она видела столовую зону с камином. Его аккуратная, красивая квартира напомнила ей о том, как хочется принять душ и лечь спать. Черный комбинезон и кашемировый жилет, которые она носила весь вечер, казались грязными и потрепанными.

– Мне нужно в душ.

– Может быть, дело вовсе и не в шантаже.

– А в чем? – спросила она.

– У твоего бывшего масса способов заработать большие деньги. Я говорю о незаконных сделках с оружием, в которых, возможно, посредничал Слокам.

– У твоей версии я вижу несколько слабых мест. – Она подняла вверх указательный палец. – Номер один. Не называй этого подонка моим бывшим.

Ноа кивнул.

– А номер два?

– Уоррик жадный. Если даже Слокам был его партнером, он бы ни в коем случае не поделился с ним миллионом баксов… – Она задумалась. – Ко всему прочему, незаконная торговля оружием – дело порочное. Есть люди, которые без труда убрали бы Слокама, Уоррика да и всех остальных, кто стоит у них на пути.

– Я рад, что сегодня ты не будешь одна.

– Торговля оружием – дело непростое. В таких сделках бывает много посредников.

– Имеешь в виду кого-то конкретного?

В голову ей сразу пришло одно имя, но она сдержалась.

– Никого. – «Митча Мурано». Хотя у нее не было никаких оснований подозревать гуру из Боулдера, что-то в нем ее раздражало.

– Завтра, – сказал Ноа, – мы больше узнаем, когда приедем к Хеймаркету.

– Руби сказала, что генерал тебя видеть не желает, – напомнила Джинни.

– Придется убедить его, что я могу ему пригодиться.

– Ноа, не волнуйся. Если даже он тебя выставит, я и сама со всем справлюсь.

Хотя он не сказал прямо, что не считает ее способной справиться с генералом, Руби и родней Слокама, она сразу поняла, что он сомневается в ее способностях. Лоб пошел морщинами, и он запустил пальцы в свои коротко стриженные волосы.