Лицом к счастью - Робин Доналд Страница 18

Гизелла опустилась в кресло и впервые позволила себе заплакать в голос, даже не зная, о чем больше всего жалеет. О том ли, что не сумела уберечь «Парируа»? О том ли, что окончательно оттолкнула мужчину, который попытался возобновить отношения? Или же о том, что поступила правильно? Но чувствовала она только полную безысходность.

— Горький-горький опыт, — сказала она самой себе. — Ты не можешь, не должна, не имеешь права любить человека, который не любит тебя!

Однако тут Гизелла задумалась, что он имел в виду, говоря, будто она в его номере что-то забыла. Она точно знала, что не забыла ничего… Ну, разве что браслет. Хотя его Гизелла и не считала своим. Она по-прежнему не желала от него никаких подарков. Что может дать ей это жалкое подобие внимания, если настоящей чуткости нет?

— Как же это не похоже на все, что я себе насочиняла! — вновь поделилась она впечатлениями с самой собой, утирая слезы и успокаиваясь.

Она даже почувствовала в себе силы побороть эту тоску.

По возвращении на ферму Гизелла получила присланный с курьером злосчастный браслет и отложила его до времени, до случая… У нее были более актуальные проблемы. По условию сделки с «Мега-Корп» ей еще полгода надлежало вести дела имения, готовить «Парируа» к передаче в ведение новых владельцев. Теперь она была простой служащей в родном поместье.

Было много работы, в том числе и физической. Усталость помогала не думать о пустяках, не маяться сердечной болью, не вспоминать о промелькнувшем мгновении призрачного счастья. И это не могло не радовать девушку. Она уж было решила, что отлично справляется со своими чувствами. Предстоящее расставание с «Парируа» тревожило ее гораздо сильнее.

Зарядили дожди, и ей приходилось подолгу сидеть дома. Прекратились они так же неожиданно, как и начались. Небо очистилось, ночи стояли безоблачные, лунные и звездные. После работы Гизелла ходила за дальнюю границу сада, где между холмами сверкали воды гавани.

Коварным краем называл эти места ее дедушка. А холмы — подпорой недремлющего небосвода. У дедушки для всего были свои поэтические наименования. Гизелла помнила их все. Сизые утесы и темные овражки, пышные джунгли, голоса птиц, ароматы цветов были для дедушки одушевленными. Он завещал свою любовь Гизелле, через его истории она начала внимать природе.

Здесь она знала штормы, ураганы, многодневные ливни, засухи. Но ни единого раза не пожалела о том, что добровольно обрекла себя на зависимость от капризов погоды. Гизелле всегда казалось, что погожих дней все равно больше. На родной земле можно было не заботиться о том, как выглядишь. С раннего утра девушка влезала в старые джинсы и суровые ботинки на толстой подошве, надевала невзрачные футболки, прятала смоляные волосы под головной убор и отправлялась на работу.

Так было и в этот день. С той лишь разницей, что до ее слуха донесся гул мощного мотора и трава на многие и многие метры вокруг наклонилась к земле.

Гизелла подняла голову и увидела приближение вертолета, идущего на посадку. Она поспешила к тому месту, где он должен был встретиться с землей, полагая, что новые владельцы усадьбы считают возможным появиться таким образом, не сочтя нужным предупредить прежнюю хозяйку.

Не успела она достигнуть места посадки, как дверца кабинки распахнулась и наземь спустился высокий стройный мужчина. Мгновение спустя сомнений уже не оставалось. Это был не кто иной, как Роман Магнати.

Гизелла в недоумении застыла на месте.

— Что ты здесь делаешь?! — крикнула она приближающемуся гостю.

— Хотел видеть тебя! — выкрикнул он в ответ, заглушая гул, производимый вращающимися лопастями. — Как ты?

— В полном порядке, — напряженно ответила Гизелла.

— Надо поговорить, — кратко сообщил он.

— Неужели? — буркнула она в растерянности. — Я полагала, что все уже сказано.

— Отнюдь, — проговорил Роман, подойдя к ней вплотную. — Пригласишь в дом?

— А должна? — спросила девушка.

— Вероятно, ты просто не в курсе, но пару недель назад я приобрел эту землю вместе со всем на ней находящимся имуществом, — как бы невзначай заметил он.

Гизелла настороженно нахмурилась.

— Я продала «Парируа» компании «Мега-Корп». Теперь они владельцы фермы.

— «Мега-Корп» — это лишь часть холдинга, владельцем и управляющим которого являюсь я, — объявил Роман.

— Это шутка?

— Это не шутка, — убедительно произнес он.

— Выходит, ты знал, что моя семья владела фермой, которую давно намеревалось перекупить подразделение твоего холдинга? Интересно, с каких это пор?

— Мне стало это известно за день до отбытия с острова, — признался Роман.

— И поэтому ты спокойно отбыл, не говоря мне ни слова? Вероятно, тебя так обрадовали новости о безысходности моего положения, — едко предположила она.

— Ничего подобного. Но я никогда не смешиваю личные отношения и бизнес, — сообщил Роман.

— Однако это нисколько не помешало тебе, когда мы встретились в Окленде.

— Гизелла, пройдем в дом и поговорим обо всем спокойно, — еще раз настойчиво попросил он. — Я прибыл именно для того, чтобы поддержать тебя в твоей ситуации. Не я и не моя фирма, насколько тебе известно, стали ее причиной. Еще в Окленде я собирался поговорить с тобой на эту тему, но ты оставила эту категорическую записку, и телефонный разговор с тобой не принес пользы. Не знаю, в чем состоит причина твоего негативного настроя. Но настало время, когда нам нужно разговаривать не столько как бывшим любовникам, сколько как хозяину и работнику.

— То есть ты пришел заявить свои права? Хорошо… Я покину «Парируа» так скоро, как только смогу.

— Это противоречит условиям договора. Ты обязана управлять фермой. Если уйдешь, придется уволить всех прочих служащих усадьбы и набрать новый штат. Ты этого хочешь? Хочешь оставить своих людей без работы? — резко спросил Роман Магнати.

— Ты предъявляешь мне ультиматум? — возмутилась молодая фермерша.

— Я лишь хочу, чтобы ты не совершала поспешных поступков, о которых впоследствии тебе пришлось бы жалеть. Все должно идти своим чередом, — спокойным тоном внушал Роман.

— Почему? — спросила Гизелла, которая перестала понимать существо текущего разговора.

— Ты не должна думать, что с моей стороны это какие-то личные счеты, — предупредил ее балканский принц. — Это не более чем совпадение. Когда мы только познакомились, никто не мог знать, что так получится. Я не собираюсь тебя неволить. Но мне бы не хотелось, чтобы ты покидала «Парируа». Это твой дом. И у меня большие планы на эти владения. Есть конкретная программа развития «Парируа», которую я должен с тобой обсудить, — Роман огляделся по-хозяйски и деловито продолжил: — Я полностью разделяю мнение своих служащих, что технические строения и особняк подлежат сносу. На их месте мы возведем дома в средиземноморском стиле. Я разделяю трепетное отношение к первозданным красотам, но местами все же их следовало бы облагородить. Я намерен разбить здесь террасы, засадить их декоративными растениями, сделать несколько бассейнов. Надеюсь, ты не сочтешь это кощунством и, оставшись в нынешнем своем качестве, поспособствуешь воплощению моих планов. Если ты видишь в этих проектах какие-то слабые места, я с готовностью обсужу их с тобой… Только не на улице. Пройдем в дом.