Люблю тебя врагам назло - Татьяна Никандрова Страница 18

— Вода обалденная! Иди сюда!

— Нет, мне и тут неплохо, — ответила я, переступив с ноги на ногу.

— Если ты сама не залезешь, я тебя сюда силой затащу. Это не шутка, — направляясь ко мне, заявил Калашников.

Мои глаза расширились. Неужели он серьезно? Ярослав приблизился ко мне и, обхватив сильными пальцами мое запястье, потащил на глубину. Я пыталась вырваться, но безуспешно: парень держал меня мертвой хваткой.

— Ладно-ладно, сама залезу, — наконец согласилась я. — Еще не хватало джинсы промочить насквозь!

Ярослав отпустил мою руку, и я вернулась на берег. Его внимательные зеленые глаза наблюдали за мной, на губах играла легкая улыбка.

— Отвернись! Я не могу, когда ты смотришь! — скомандовала я.

— Чего не можешь? — усмехнулся он.

— Раздеваться!

— Что за бред? Я же все равно увижу тебя, пока ты будешь заходить в реку! — он рассмеялся и принялся брызгать на меня прохладной водой.

Мне ничего не оставалось, кроме как наспех скинуть одежду и побыстрее сигануть в реку, чтобы минимизировать время демонстрации своего нижнего белья Калашникову. Зайдя в воду по пояс, я хотела так же, как Ярослав, быстро окунуться и поплыть, но тело отказывалось подчиняться. Сейчас вода казалось мне ужасно холодной, и погрузиться в нее полностью было страшно.

— Села баба на горох и сказала слово "ох", — произнесла я присказку, которой учила нас с сестрами в детстве мама, и все же заставила себя сесть в воду.

Это рифма работала всегда, без исключений.

Оправившись от первого шока, я посмотрела на Калашникова и заметила насмешливое выражение его лица. Ежик его темных волос блестел на солнце, а глаза и вовсе отливали изумрудным оттенком.

— Какая ты потешная, Малыгина! — с этими словами Ярослав нырнул в воду и поплыл, широко размахивая мускулистыми руками.

Я направилась следом. Речушка была небольшой, так что плыть по большей части приходилось вдоль берега. Вода прекрасно остудила разгоряченное тело, и я чувствовала себя обновленной.

В метрах пятидесяти от того места, где лежали наши вещи, Ярослав вылез на берег и прилег на густую траву.

— Это прямо то, что доктор прописал, — довольно произнес он. — Ты как, освежилась?

Я выползла на сушу и присела рядом с Ярославом, прижав колени к груди и обхватив ноги руками. Я думала, что это поза лучше всего скрывает мою наготу, которой я почему-то очень стеснялась, сидя рядом с зеленоглазым парнем, беспардонно разглядывающим меня.

Вдруг я начала жалеть о том, что вчера на ужин в одиночку спорола целую плитку шоколада. Неспроста Белла всегда говорит: "Все вкусняшки остаются на ляжках". Казалось, что мои ляжки выдают меня с потрохами. Это паранойя, или я правда поправилась?

— Что ты какая зажатая? Расслабься, — улыбнулся Калашников и легонько коснулся моего плеча, как бы приглашая откинуться на траву.

От его невинного прикосновения я напряглась и даже зачем-то втянула живот. Да что это со мной?

— Все, мы искупались. Ты доволен? Теперь можем идти? — положив кончик волос в рот, спросила я.

— Ну, что ты какая зануда? Давай еще поваляемся. Ты куда-то торопишься? — отозвался Ярослав, блаженно потягиваясь на солнышке.

Спешить мне было некуда, но когда в полуметре от меня лежал парень в трусах с фигурой молодого бога, я ужасно нервничала. Будь неладен этот Калашников со своим стальным прессом, на котором, казалось, можно натереть сыр, как на терке.

— Ладно, теперь твоя очередь, расскажи о себе. Что любишь? О чем мечтаешь? — сказала я, пытаясь справиться со своим дурацким нервозом и призывая себя к адекватности.

— Алис, я типичный детдомовец, мне нечего о себе поведать, — пожал плечами Ярослав.

— Создается ощущение, что ты прикрываешься детским домом, чтобы не показывать себя настоящего, — задумчиво ответила я.

— Ого, а ты психологом подрабатываешь? — иронично спросил он, вскидывая густые и неимоверно привлекательные брови.

— Почему именно тебя направили в нашу школу? — не обращая внимания на его сарказм, спросила я.

— Наверное, я менее отмороженный, чем остальные, — ответил он, сорвав травинку и положив ее в рот.

— Я серьезно, — я повернула к нему голову.

— Я тоже, — Ярослав упорно не хотел говорить о себе.

— Так нечестно. Ты теперь знаешь даже мой секрет про то, что я пишу стихи. А про себя и пары предложений сказать не хочешь, — я поджала губы.

— Ой, подумаешь, большое дело! Вот, если бы ты дала мне свои стихи почитать или сама бы рассказала — это да, это я понимаю, — покусывая травинку, заявил он.

— Еще чего! — я тряхнула головой. — Я никогда их тебе не покажу!

— Спорим? — Калашников приподнялся на локтях.

— Чего? — не поняла я.

— Спорим, что увижу или услышу твои стихи первым? — он хитро прищурился.

Вот это самоуверенность!

— Даже спорить бессмысленно! — фыркнула я.

— Ну так что, по рукам? — Калашников протянул мне внушительного размера ладонь. — Если я выиграю, то смогу поцеловать тебя. Если выиграешь ты, отвечу на любые твои вопросы максимально честно и откровенно, да и вообще, сделаю все, что пожелаешь.

— Ну ты и наглец! — от возмущения я начала задыхаться.

— А что такого? Ты уверена в себе? Или все же нет? — подначивал меня Ярослав.

— А какой срок спора? — немного помолчав, спросила я.

— Пускай будет апрель. Апрель следующего года.

Поразмыслив, я пожала его руку. Вряд ли от этого что-то потеряю. Стихи свои показывать я пока не собиралась, и уж тем более Калашникову. А вот возможность загадать ему любое желание была заманчивой.

Повалившись на траве еще немного, мы подошли к своим вещам и оделись. Натянув джинсы и футболку, я сразу почувствовала себя спокойнее. Да и на Ярослава в одежде смотреть было куда менее волнительно.

Мы вышли на тропинку и через десять минут уже сидели на полуразвалившейся остановке, куда приехали утром. Нам повезло: автобус появился почти сразу. Я заняла место у окна, мой спутник опустился рядом.

— Тебе хоть нравится в нашем классе? — спросила я у Ярослава, который развалился на сидении, широко расставив ноги.

— Пойдет, — равнодушно ответил он.

— Мы хотим, чтобы тебе было комфортно в новом коллективе, — улыбнулась я.

— Кто это мы? — он перевел на меня взгляд.

— Я, Наташа Одинцова — моя соседка по парте…

— А, эта блондинка с буферами? — усмехнулся Калашников.

Мда. Судя по всему, он запомнил самые "выдающиеся" черты внешности моей подруги. Как это типично для мужчин.