Приворот для босса - Матильда Старр Страница 18

В моей голове будто нажали стоп-кран. Немая сцена. Рекламная пауза. Как будто завис компьютер. А заодно весь мир. Ну или приёмная как минимум. Даже в глазах потемнело.

Но потом разум начал потихоньку проясняться и появились вполне конструктивные мысли.

Какая еще, к лешему, жена?

Я десятки раз сканировала и копировала паспорт Виктора Сергеевича. Документы на визы всевозможные заполняла. Уж что-что, а штамп о браке не пропустила бы… И к женатому мужику с поцелуями бы не полезла, будь он хоть трижды привороженный!

— Что ты несешь? Он не женат!

Я начинала сердиться на нашу главную сплетницу. Я, конечно, понимаю: хочется выдать сенсацию века. Но врать-то зачем?

Леночка поспешила уточнить:

— Бывшая, в смысле.

Ага… От бывшей в паспорте запросто может и следа не остаться, если документ вовремя поменять.

Ладно. Допустим.

— И… что? Зачем она пришла, если бывшая?

— А ты не знаешь разве эту историю? — всплеснула руками Леночка.

Я не знала. Неужели только я одна во всем офисе?

Она понизила голос до доверительного полушёпота и, оглядываясь на дверь кабинета, поведала:

— Она же у него моделью была…

Значит, я не ошиблась. Пальцем в небо, а попала.

— Моделью чего? Танка или самолета? — недовольно буркнула я.

— Фотомоделью! И еще подиумной! — торжественно объявила Леночка и стала делать себе кофе.

Наглость несусветная. В другое время я бы ее за такое выставила из приёмной. Но сейчас нахалка чувствовала: ничего я ей не сделаю. Я вздохнула и достала из ящика шоколадку:

— Вот, угощайся!

Леночка прекрасно держала паузу. Медленно разворачивала фольгу, отламывала маленький кусочек.

Я терпеливо ждала.

— Он ее в молодости далекой встретил, влюбился по уши. Она вроде как тоже. Они поженились. А потом у неё карьера пошла гору. Фотосессии, показы начались, её в Париж пригласили. А у него тогда ничего толком не было. Начинал бизнес, один, другой… Вот она его и кинула, уехала, а он тут остался. В работу ударился, бизнес поднял.

— А что она-то? — спросила я.

История нравилась мне всё меньше.

— Долго была успешной. Даже открытки не присылала. А потом что-то пошло не так. А может, и на пенсию отправили. Модельный век недолог, молодые и зубастые за пятки кусают… Думаю, накрылась её карьера, — сообщила Леночка. — В Париже её уже не ждут, и вообще не знаю, где ждут. Вот вернулась сюда. Мириться с Виктором Сергеевичем. Он же по ней с ума сходил. Глядишь, не прогонит.

— А может, и прогонит, — зачем-то стала спорить я. — Кому она нужна? Предательница! Вертихвостка!

Леночка хмыкнула:

— Да кому угодно нужна! А нашему шефу по статусу именно такая жена и положена: красивая, известная.

Фу. Гадко. Будто бы жена — это машина. Или вилла. Которая по статусу. Но вслух я этого не сказала. И вообще. Я на работе. Некогда мне тут разговоры разговаривать, да и у Леночки обязанностей полно. Дебет с кредитом сводить.

Я приняла из ее рук чашку и скрутила шоколадку в обертку.

— А ты зачем приходила?

— Вот. Документы на подпись…

— Ну и давай. Я передам…

Леночка поняла, что беседа по душам окончена, и ушла, обиженно фыркнув. И очень вовремя.

Ещё через пару минут из кабинета вышел Виктор Сергеевич.

Бывшая жена и бывшая модель выплыла следом. От её улыбки разве что блики по стенам не бегали. Я уткнулась в компьютер и сделала вид, что поглощена работой.

Хорошая штука — периферическое зрение. Но не всегда полезная.

Даже пялясь в монитор, я увидела, как моделька потянулась к Виктору Сергеевичу и чмокнула в щёку. Он сдержанно кивнул, и она утекла из приёмной.

Виктор Сергеевич молча прошёл обратно в кабинет. А я так и не рассмотрела, были ли у него во взгляде следы прежней сумасшедшей влюбленности.

Да и зачем мне эти следы рассматривать? Ну вернулась к человеку бывшая жена. Совет да любовь!

А у меня своя жизнь и свой молодой человек.

Я сомневалась разве что несколько секунд. Сколько можно уже, в самом деле! Что я маюсь? Мой личный принц перестал заглядываться на других, теперь я у него единственная. Цветы, комплименты — пожалуйста. Встретить после работы — запросто. Варя, ты моя радость. Варя, ты лучше всех…

Всё же прекрасно, если подумать.

— Алло, Саша?

— Ну что, едем?

— Конечно. Я с удовольствием. Отдохнём вместе. Давно пора было.

— Прекрасно! Я перезвоню ещё! Целую тебя.

Я, конечно, не видела, но знала: там, на другом конце Саша довольно улыбается.

Вот. Ничего трудного. Просто не надо бояться. И соглашаться чаще, когда предлагают всякие радости-приятности.

Только одна мысль не позволяла мне улыбаться так же радостно, как Саша. Вот эта бывшая, которая модель... От её наглости и от липкой, сахарной любезности меня передёргивало. Честное слово, хотелось в порядке профилактики повыдёргивать ей ноги.

Хотя для этого у меня не было ровным счетом никаких причин.

 новая

Красное или черное? Черное или красное?

Я уже давно выбрала наряд для вечеринки, а вот с бельем никак не могла определиться. Все-таки совместная ночевка... Между прочим первая.

Помните, я рассказывла, что все стихийные бедствия собирались в кучу, как только мы с Сашей приближались друг к другу? Так вот я не шутила!

Временами мне казалось, что это не просто так, а все вокруг настроено против нас: силы природы, достижения технологического процесса и даже все человечество, точнее, отдельные его представители. Если мы брались на улице за руки, то сразу начинался дождь. Сначала мы решили, что это очень романтично, и даже решили поцеловаться, подставляя наши лица струям воды. Но когда мы тянулись друг к другу губами, с неба посыпал такой град, что мы незамедлительно ретировались в укрытие и потом еще долго потирали ушибленные лбы.

Однажды в кафе Саша положил руку на мое колено, и тут же каким-то непостижимым образом от свечки на нашем столе загорелись салфетки. На следующий день во время прогулки в парке нас едва не упало дерево. И уже мы совсем не удивились, когда Сашу, бегущего навстречу мне с цветами, чуть не покусала бродячая собака.

Но самое ужасное началось, когда мы решили сделать наше общение теснее и приятнее. Вечером вернувшись домой с работы, я обнаружила под дверью письмо. Послание было составлено на бумаге потрясающего поросячьего оттенка и гласило следующее: