Самый серьезный шаг - Элис Детли Страница 18

Люк поднялся, чтобы предложить ей кресло, взгляд его при этом был совершенно бесстрастным.

— Да я уезжаю, — осторожно сказал он. — Но только в Лондон.

— В Лондон! — воскликнула Мэгги. — Когда?

— Примерно через неделю.

— Так скоро.

Его глаза сузились.

— Я и не собирался пробыть здесь больше недели. — Он замолчал, налил чашку чая и передал ей, но Мэгги даже не почувствовала его вкуса. — Единственное, чего я не решил, — продолжил он неторопливо и взглянул на нее так, что его глаза вдруг показались ей похожими на два кусочка льда, — так это, что мне делать с тобой, Мэгги?

Она чувствовала себя неразвернутым рождественским подарком, который никому не нужен.

— Я могу сама позаботиться о себе, — сказала она тихо. — И мне не нужно, чтобы ты изображал мою няньку.

— А мне кажется, что нужно, — отрезал он, и Мэгги удивила прозвучавшая в его голосе свирепость. — Кто-то же должен вбить в твою голову хоть немного здравого смысла.

— Но почему именно ты? — язвительно поинтересовалась она. — Потому что ты такой умный и умудренный опытом? И такой неотразимый, конечно?

— А кто же еще? — мягко парировал он. — Ведь теперь совершенно ясно, что и моя и твоя мать, равно как и твои наставники, оказались не способными повлиять на тебя.

Она посмотрела на него с недоумением.

— Но ты не можешь заставить меня делать то, что кажется правильным тебе, Люк!

— Разумеется, могу, Мэгги, — негромко, но твердо произнес он. — И более того — я сделаю это.

Услышав эти преисполненные неслыханного самомнения слова, Мэгги в ярости чуть не бросилась на него с кулаками. Она открыла было рот, собираясь возразить, но он, мотнув головой, остановил ее.

— Потому что если ты будешь и дальше продолжать в том же духе, боюсь, это окончится разочарованием в жизни…

— Не будь так чертовски напыщен! Кончай эту мелодраму!

— И я не собираюсь позволить, чтобы это случилось, — продолжил он, как будто она ничего не сказала.

Что-то в твердой уверенности, с которой он говорил, приводило ее в ярость, это было несомненно. Но не было ли в этой настырности, с которой он собрался вторгнуться в ее жизнь, чего-то уютно-надежного? Того, чего она подсознательно желала? Точнее кого-то, кто мог бы защитить ее, позаботиться о ней? И не просто кого-нибудь. А именно его, Люка.

Откинувшись на спинку кресла, Мэгги остолбенело смотрела на него.

— Ты что, собираешься взмахнуть своей волшебной палочкой, да? — спросила она. — Сделать так, чтобы я снова полюбила математику? Чтобы я вернулась в школу и сразу вышла на первое место по успеваемости? И получила кучу наград, чтобы осчастливить тебя и всех остальных?

— Ничего подобного. — Люк кинул на нее проницательный взгляд. — Если бы у меня действительно была волшебная палочка, то, уверяю тебя, Мэгги Десмонд, я употребил бы ее для того, чтобы вычеркнуть тебя из своей жизни.

— Ты не одинок в своем желании! — в бешенстве солгала она, чувствуя, как загорелись ее щеки от прозвучавшего в его голосе холода.

Он, казалось, пропустил ее слова мимо ушей.

— Но такой возможности, к несчастью, просто не существует, как и всех прочих перечисленных тобой. Прежде всего, я просто не могу представить, как ты возвращаешься в школу.

Что ж, и то хорошо.

— Почему же? — спросила она, любопытствуя, откуда берется его убежденность.

— Почему? — Он невольно рассмеялся и окинул ее откровенным взглядом. — Ты этого не знаешь, Мэгги? Действительно не знаешь? — Она отрицательно покачала головой. Люк тяжело вздохнул. — Чтобы получить ответ, тебе достаточно только посмотреть на себя в зеркало. Ты уже не школьница. Отнюдь не школьница, — добавил он.

Интересно, какой она ему представляется? Привлекательной? Ведь что-то должно было заставить так яростно биться маленькую жилку на его щеке. Она понимала, что ее волосы растрепаны после прогулки, а щеки горят, но Люк мог и не обратить на это внимания.

Его глаза как бы неохотно, словно что-то 'заставляло его сделать это, скользнули по ее телу, надолго задержавшись на округлостях высоких грудей, контрастирующих с плавными линиями стройных бедер и длинных ног.

От какого-то непонятного, внушающего некоторый страх возбуждения Мэгги бросило в дрожь. Она совсем не возражала против того, чтобы Люк смотрел на нее так, нисколько. Собственно говоря, это даже доставляло ей наслаждение. Потому что его оценивающий взгляд не оскорблял ее чувств. В нем не было ничего обидного, не в пример наглому интересу парней вчера вечером на танцах.

Мэгги грелась в его взгляде, как кот в лучах солнца. Она была не столь глупа, чтобы не заметить в его глазах искру несомненного интереса. Даже не просто искру. На какое-то мгновение в глубине этих удивительных глаз, сейчас потемневших как штормовое небо, с темными, как грозовая туча зрачками, загорелся огонь.

Он желает меня, возликовала она, пьянея от этого впервые обретенного чувства собственной власти. Он действительно желает меня!

Сегодня утром, в машине, Люку явно хотелось поцеловать ее, инстинкт говорил ей это совершенно определенно. Но сейчас его взгляд был необычно напряженным, губы плотно сжаты. Люк, наверное, не понимает этого, подсказал ей тот же инстинкт, но начинает желать большего, чем просто поцелуй. Ему хотелось заняться с ней любовью.

Она почувствовала комок в горле и мгновенно вернулась к реальности, изумленная и одновременно напуганная перспективой того, что ее годами вынашиваемые волшебные фантазии могут воплотиться в жизнь. И другой, запрятанный более глубоко, защитный инстинкт предупреждал: если она выдаст то, что догадывается о физическом влечении, которое испытывает к ней Люк, это заставит его убежать от нее как можно дальше…

Когда Мэгги наконец заговорила, ее голос, к собственному удивлению и восторгу, звучал совершенно спокойно.

— Так, значит, школа исключается, — сказала она, загибая палец. — Что же остается. Умираю от желания услышать, каким образом ты намереваешься уберечь меня от самой себя!

Ее легкомысленный тон принес ему видимое облегчение. Мэгги заметила, как посветлели глаза Люка, как он тряхнул головой, словно отгоняя от себя какие-то мысленные образы.

Тяжело вздохнув, Люк перевел взгляд на свои руки, а потом опять на девушку. Сейчас он походил на политика, собирающегося произнести свою первую публичную речь.

— Я признаю, что ты могла невзлюбить математику…

— Наконец-то! — язвительно пробормотала она.

Он бросил на нее угрюмый взгляд.

— И очевидно, что ты не сможешь сделать карьеру в области, которая тебя больше не интересует.

— А о чем я твердила тебе все это время! — вставила Мэгги, Но он жестом руки заставил ее замолчать.