Практическая романтика - Оксана Алексеева Страница 18

— Доброе утро всем! Ну как, готовы немного поработать?

Кеша сильно вздрогнул, будто я его по лицу ударила, а Мишель, проходя мимо меня, высказался:

— Ненавижу.

Близняшки выдали хором, словно репетировали:

— Ненавижу.

Германа я бы на телефон запечатлела — таким лохматым его вряд ли вообще кто-то видел.

— Не-на-ви-жу, — он с трудом выдавливал из себя слоги. — Я сейчас даже Юру немного ненавижу, чего уж скрывать. Но как я ненавижу тебя… черт, я думал, что хуже, чем вчера, я к тебе относиться уже не могу, но это, — он осекся и оглянулся на друга. Тот просто приподнял бровь, ничего не говоря в ответ. Тогда Герман снова посмотрел на меня и заблеял другим тоном: — Ульяночка, если скажу что-то не то, ты уж не серчай, родненькая! С лучшим другом не ссорь, чтоб тебя.

Я ответила так же звонко и радостно:

— Труд сделал из обезьяны человека, Герман! Мне не терпится стать свидетелем эволюции! Неужели тебе самому не интересно, что из тебя получится? Ну же, взбодрись! Ай-яй-яй, Герман, такое милое личико и такое угрюмое, соберись!

Просто захотелось вернуть ему «обезьянку», но и, что уж греха таить, немного позлорадствовать. Юра предсказуемо был ко мне более лоялен, чем его друзья, хотя и выглядел таким же невыспавшимся:

— Не забудь, сегодня в кино после смены едем. Если я сам с ног не упаду.

Ему-то я подарила самую искреннюю улыбку:

— Хорошо, Юр. Давай, давай, тоже взбодрись!

— Постараюсь.

Герман, который не успел уйти далеко, поскольку вся компания едва переставляла ноги, выдохнул:

— Меня от вас тошнит. Или в это время всех тошнит? Кто-нибудь в курсе, что вообще происходит в организме в такую рань?

И без того всегда строгая Карина Петровна сегодня выглядела еще строже и подтянутей. Женщина явно была не рада оказаться между двух огней, но притом Марк Александрович из двух огней главнее, потому ей придется через себя перепрыгнуть в самообладании. Что она и делала:

— Не опоздали, молодцы! Девочки — на уборку номеров, молодые люди — на склад. Там вам завхоз подскажет, что делать. И… — она сделала короткую паузу, но потом продолжила еще увереннее: — И он там главный, а не вы! Предупреждаю, чтобы вы случайно не перепутали. Не нужно объяснять, куда идти?

— Как прикажете, моя госпожа, — Герман, чуть оживший за время молчаливого завтрака, немного склонил перед ней голову.

— Прекрати паясничать! — надавила она.

— Как скажете, Кариночка Петровна. Юр-Миш-Кеш, за мной, я знаю дорогу в ад. Да почему Анатоль ногу сломал? Он прям как ногой чувствовал, что лучше дома отлежаться… О, слушайте, чтоб никто об этом ему не сообщал! — он вдруг повернулся и к нам, чтобы все расслышали. — Ему как гипс снимут, сюда заманим. Представьте только его лицо, когда мы его на склад работать отправим! Шикарно!

И зашагал уже вполне себе бодро. Быстро его настроение меняется, особенно если кому-то пакость задумал: пусть мне плохо, но шикарно, что и мэрскому сыночку будет плохо.

Видя, что ее распоряжения исполняются, Карина Петровна выдохнула с заметным облегчением. В общем-то, она в раскладе не ошиблась: если Герман пошел работать, то уже никто не осмелится возражать. Максимум, психанет и уедет, но тогда и с Карины Петровны спроса не будет.

— Красавицы, за мной! — она направилась к лестнице, привычно объясняя на ходу и входя в обычный рабочий режим. — Поскольку Васнецовы уже все знают, то они будут главными и все вам объяснят. Сегодня убирайтесь все вместе, так даже быстрее получится, а уж с завтрашнего дня я вас распределю. Через недельку сможете и по одной убираться.

Она вообще молодец, оптимистка. Мы-то с Верой могли бы через неделю брать по номеру на каждую, но вот с остальными участницами действа дела обстояли куда сложнее. Ангелина с Анжелой очень старались — по крайней мере, переспрашивали, что делать и какой именно тряпкой орудовать. Хоть эти самые тряпки и держали кончиками пальцев, словно боялись испачкаться. Я поторапливала, поскольку за нами закреплено все крыло, и тратить на каждый номер по часу не получится. Вера тоже не сдавалась, но в ее «командах» звучал только елей и нежелание хоть чем-то обидеть, отчего толку было ноль.

Хуже всего пришлось Кристине. Она просто зависла, пока Вера ей во всех подробностях объясняла, как чистить унитаз — типа там было, что объяснять. Кристина стояла и смотрела на это, словно обратилась в камень. Кажется, ее психика перезагрузилась, произошел сбой системы. Даже близняшки, заметив это, начали хихикать.

— Да не переживай так! — Верочка не сдавалась, хотя посматривала на Кристину со все большей опаской. — Ничего сложного нет! Тут такие чистящие средства, что ничего и делать почти не нужно. Слушай, а может, мы к этому завтра перейдем, а? Ты иди пока пыль протри — вон там, где уже протерли…

Кристина развернулась на каблуках, и в поле ее зрения попала я. Она будто за секунду померкла, потеряла весь лоск, который так успешно держала до сих пор, даже ссутулилась. А потом вдруг вскинулась и посмотрела на меня заблестевшими глазами.

— Довольна, тварь? Довольна?! Да чтоб ты сдохла, выскочка! А вы, чего вылупились? — это она уже близняшкам. — Делаете вид, что все в порядке? Может, в задницу ее еще поцелуете за то, что… — ее подвел голос, и Кристина просто метнулась мимо меня из номера.

В звенящей тишине Верочка прошептала:

— Что это с ней? Неужели все это для вас настолько ужасно?

Я была согласна с ее версией — у Кристины просто сдали нервы от того, что ее заставили немножко поработать. Кто их, избалованных, знает. Но эта версия была опровергнута одной из «ангелков», которая проговорила задумчиво:

— Анжел, а тебе не показалось, что она вообще от последних новостей сама не своя? Даже Герман так не психовал. Что-то мне сейчас показалось… У нее с нашим Юрой ничего не было?

И вторая ответила тон-в-тон:

— Да нет. У нее же два папика в городе, в каждой газетенке по фотке. И мы бы знали…

— Наверное, — Ангелина ответила сестре и неожиданно обратилась ко мне. — Ульяна, мы очень просим не сообщать Карине Петровне, что Кристина, — она секунду выбирала подходящее слово, — ушла. Ее попросят отсюда без разговоров, но пусть она уедет, только если сама захочет.

И Анжела подхватила за ней:

— У тебя есть право на всех нас злиться, но и у нас есть право злиться на тебя. Думаю, мы квиты. И уж если ты собираешься встречаться с нашим Юрой, то для начала признай, что мы квиты, и значит, можем просить о мелкой услуге!

Если честно, то об этом я даже не подумала — да и времени не было подумать. Я заторможенно кивнула, но хмуро ответила, не желая, чтобы меня заподозрили в лишнем добродушии:

— Не скажу. Но при условии, что мы все ускоримся и сделаем вчетвером то, что должны были сделать впятером.