Капризы женской любви - Людмила Леонидова Страница 18

«Моется», — с беспокойством подумала я. Опыт общения со взрослыми мужчинами у меня ограничивался моей первой любовью. Ребята из школы и института не считались.

Мы собирались в общежитии или у кого-нибудь, когда уезжали родители. Все мечтали о собственном жилье, любом, даже крохотной съемной комнатушке. Близкого друга я пока что себе не завела. Да и возможности для встречи наедине не представлялось. Выгонять маму на улицу как-то неудобно. К бабушке с Лелей тоже не нагрянешь. Сразу начнутся расспросы, кто да что. Кроме того, я долго не могла «отойти» от своей первой любви, которая разорвала сердце на кусочки. Я их до сих пор не могу собрать. Переживала долго, но пережила, справилась. Потом рассказала обо всем маме.

«Тебя тянет к таким зрелым мужчинам, потому что нет отца. Мужской ласки не хватает», — виновато произнесла она.

Может, она и права.

Случилось это на первом курсе. «Зрелому мужчине» было около тридцати, он преподавал историю. Влюблялись в него все, даже те, у которых имелись и отцы, и дедушки. Так что мама оказалась не совсем права. Влюбилась я страстно и коллективно. На лекциях мы с девчонками доводили друг друга до экстаза, обсуждая каждую мелочь в его одежде: сорочку, пиджак, брюки, даже про носки не забывали. Он был такой, такой — словом, необыкновенный. Специально по сто раз приходили сдавать к нему зачеты.

Однажды я оказалась последней в очереди на его экзамен. Он порядком устал. Видимо, выдался тяжелый день.

— Знаете, приходите лучше завтра, — не глядя на меня и собирая бумаги в портфель, сказал он.

Я больше для того, чтобы обратить на себя внимание, жалобно попросила его принять именно в этот день.

— Ладно, вы ответите по дороге домой в моей машине. А потом я вас высажу у метро. Договорились?

Не знаю, что ему взбрело в голову, то ли действительно устал, то ли глаз на меня положил.

Замирая от счастья остаться с ним наедине, я от волнения даже вещи свои в аудитории забыла, так с зачеткой и помчалась за ним трусцой. Мы вышли из здания института и сели в его «ауди». То, что я говорила, он слушал рассеянно, следил за дорогой и думал о чем-то своем.

Когда я замолчала, он кивнул и включил музыку. Я замерла, влюбленно уставившись на него.

— Ну, приехали. — Он затормозил, словно испытывая меня, и попросил зачетку. — Вас звать Надеждой? — рассматривая мою маленькую школьную фотографию, спросил он.

Я была ни жива ни мертва. Мое желание выскакивало из меня, и он не мог этого не чувствовать. Можно сказать, я сама спровоцировала его — придвинулась и голову наклонила так, что копна волос коснулась его щеки. Потом подняла глаза.

Его машина рванула с места, и мы заехали в какой-то безлюдный парк. Он потянулся ко мне и стал целовать. Поцелуй взрослого мужчины совсем не такой, как мальчишки в подъезде или в подвыпившей компании, когда сверстник затягивает тебя в спальню к родителям.

Он был первым и первым сказал мне, что я похожа на Шарон Стоун. И так же, как Влад, добавил, что я лучше.

Будто бы им приходилось видеть ее рядом, а не на экране.

И еще, когда его губы скользили по моей шее, груди, спускаясь все ниже и ниже, а я извивалась, горя желанием, он шептал мне такое! Я вцепилась в него и не хотела отпускать, мне казалось, что после всего этого… если он уйдет — рухнет мир.

— Как же я теперь буду одна? — спросила я, когда он подвез меня поздно вечером к дому. Он не ответил, только сказал, что я очень впечатлительная. Позже я действительно помнила каждое его движение, каждый жест. Я не жалею о том, что он стал первым мужчиной в моей жизни, потому что был очень-очень желанным.

Мы стали встречаться и любить друг друга везде, где только представлялся случай, — у его друзей, на даче, в автомобиле. Я не могла насытиться его любовью. А потом, потом он сказал, что больше не может врать жене. И я ушла сама. После него я не хотела никого видеть. С тех пор прошло несколько лет.

Впервые после него я почувствовала что-то подобное к Владу.

Сидя на краешке дивана и озираясь по сторонам, я замерла в тревожном ожидании. Не знаю, хотела ли я повторения того, что было у меня с моей первой любовью, или желала каких-то новых ощущений?

— Кухня за барной стойкой, — прервал мои размышления Влад, и я, войдя в нее, вспомнила, что такое же расположение комнат у отца. Приборов было видимо-невидимо, как в космическом корабле. Как с ними справляться? У отца ими управляла повариха.

Шум воды в ванной прекратился. «Вытирается», — подумала я, представив загорелое мужское тело, руки, которые обнимают меня…

— Справишься? — еще раз крикнул Влад.

Так же, как у отца, за высокой стойкой находились яркие гладкие прилавки и шкафчики, микроволновка, гриль и прочее неведомое оборудование. Белоснежная мойка — мечта каждой женщины — зазывала различными кранами и краниками. Не зная, что нажать, я выбрала кран с холодной водой.

Маленький душик, выскочивший невесть откуда, напрягся и нахально обдал меня с ног до головы холодной водой. «Этого еще не хватало», — расстроилась я, пытаясь аккуратно вытереть лицо кухонным полотенцем, чтобы не размазать старательно накрашенные ресницы. Дотронувшись до головы, я обнаружила, что уложенные волосы тоже намокли. А опустив глаза, вовсе ужаснулась: легкая тоненькая блузка буквально прилипла к лифчику.

— У тебя проблемы? — услышала я голос прямо над ухом и, обернувшись, увидела Влада в бархатной домашней куртке, расстегнутой до пояса. Завитки волос темной дорожкой спускались по груди к самому торсу и уходили дальше под пояс домашних брюк. Он оказался вовсе не загорелым и одного роста со мной.

Но его тело манило. Мне стало не по себе.

«Форма ему явно шла больше. — Я старалась убедить себя, что не хочу стоящего тут рядом с собой почти раздетого мужчину. — Форма все же создавала какой-то невидимый барьер!»

Мои глаза невольно скользнули вниз, но дальше изучать было не очень-то ловко.

Воспользовавшись минутной заминкой, обнаглевший кран принялся разбрызгивать воду еще сильнее, значительно увеличивая радиус полива.

Влад нажал какую-то кнопку и, утихомирив разбушевавшуюся воду, с облегчением произнес:

— Ну вот, а то я прямо с работы, сегодня такая жара, дома только форму успел скинуть, даже в ресторане чувствовал себя плохо.

Оправдание прозвучало просто и убедительно. Торчал там у своих контейнеров, растаможивал грузы. Пыльно, не успел себя привести в порядок, хотел чистеньким меня поцеловать.

— Однако. — Влад сочувственно улыбнулся и, оглядев меня, мокрую с ног до головы, заметил: — Теперь я вижу, что тебе тоже не мешало бы привести себя в порядок. Ванная там.

Я хотела отказаться, объяснить, что я принимала душ перед рестораном, но, бросив взгляд на свою грудь, поняла, что не права.

Несмывающаяся тушь растекалась по моей блузке, не говоря о других красках, сползших с моего лица. И я направилась в ванную.