Мелодия моей любви - Елена Колядина Страница 18

– Я ненадолго, – хмуро сказал Иван и кинул куртку на комод.

Мамина открытка слетела и, застревая и цепляясь за обои и стенку комода, со снежным шорохом сорвалась в ущелье.

Лида посмотрела на темную щель.

– Говорить здесь будем? – не разматывая шарфа, спросил Иван.

– Ой, Ванечка, извини: в дверях держу! Проходи за стол, покушай, пожалуйста, ты же с работы, – засуетилась Лида и поспешно отогнала всплывшее после слова «работа» воспоминание о заставке на компе Ивана.

Девушка подхватила сковороду и переложила хрустящие трубочки на тарелку.

Достала приборы и чашки.

Иван нехотя воткнул вилку в блин и молча отрезал половину.

Лиде показалось: за окном с треском раскрошилось небо, она болезненно свела брови.

Блин вновь захрустел.

– Сейчас чай поставлю. Представляешь, я стащила в «Ростиксе» пакетик чая и сахара, – возбужденно засмеялась Лида и включила чайник. – Умора, да? Лидия Гречинина – мелкая воришка.

Иван молчал.

– Остыли? Я уже думала: ты не придешь. Давай подогрею?

– Не надо. – Иван бросил вилку. – В горло ничего не лезет…

Лида виновато замерла: это из-за нее Ванечка переживает душевную травму.

Чайник долго нервно клокотал и наконец отключился, издав тонкий свист.

– Ванечка, ты был совершенно прав… Ты обязательно должен прийти к нам в студию, со всеми познакомиться, я уверена, ты всем понравишься, Евгений Алексеевич тебя оценит, он вчера как раз сказал: нужны голоса для озвучки второстепенных героев. Я сказала: могу предложить очень талантливого молодого артиста, – сбивчиво заговорила Лида.

Иван мрачно усмехнулся.

– И рассказала о тебе…

– Смелый поступок! – перебил Иван.

Лида вздрогнула и закусила губы.

– Поздно, по морозу мне теперь все эти мультфильмы. У меня сейчас такие проблемы, что просыпаться не хочется.

– Что-то случилось? – тихо спросила Лида. – Может, я могу помочь?

– Случилось. Лизка умирает.

– Как – умирает?.. – растерянно пробормотала девушка. И с надеждой, а вдруг это ошибка и речь идет не о маленькой девочке, испуганно спросила: – Ты о ком говоришь?

Одинокий шорох, медленно кружась, упал на стол.

– С Лизой… плохо.

– С твоей сестренкой?

– Хватит переспрашивать! – поморщился Иван. – У меня что, была другая Лиза?

– Ванечка, что с ней? Что-то случилось?

– Болеет, очень тяжело.

– Ты никогда не говорил ничего!

– Сами внезапно узнали. В один день. Врагу не пожелаешь: мать повела в поликлинику здорового ребенка, а привезла назад чуть не при смерти. Звонит мне и воет: Лизка умрет!

– Ванечка, как это?!

– Откуда мне знать? Врачи ведь как «объясняют»? Ничего не поймешь! Да и не говорят толком! В карточке не разберешь, что написано. Единственное, что мы поняли, – у Лизки в сердце между какими-то перегородками отверстие. Или между желудочками перегородка?.. В сердце – дыра, понимаешь?

– И что теперь? – прошептала Лида.

– «Что теперь»! – возмущенно бросил Иван. – А ничего хорошего: срочная операция, иначе врачи никаких гарантий не дают.

– И где Лизочка сейчас?

– В НИИ педиатрии уже неделю лежит.

– Ванечка, а что за операция? Сложная? Очень опасная?

– Отверстие должны закрыть специальной заплаткой, вроде мелкой сетки, а она потом сама постепенно обрастает мышечной тканью.

– Лизе сердце будут разрезать?..

– Нет, как-то эту заплатку вводят, а она в сердце, как зонтик, должна раскрыться. Больше ничего не знаю.

Иван опустил голову.

– Слава богу, раз врачи советуют операцию, значит, есть надежда, – обреченно вздохнула Лида, робко коснулась длинной темной челки Ивана и с трепетом втянула легкий шорох цепочки на его шее.

Он склонил щеку к Лидиным пальцам.

Девушка замерла от страха: сейчас Ванечка вспомнит ее предательство, поднимет голову, отпрянет, и она никогда больше не услышит, как скользит по любимой руке тихий вечерний шорох.

– Бедная девочка, – тихо сказала Лида. И с жаром добавила: – Ванечка, если нужно кровь или там не знаю… стволовые клетки какие-нибудь, полностью на меня рассчитывай! Правда, я для Лизочки на все готова!

Иван молча, благодарно сжал Лидино запястье.

Девушка мучилась от счастья, замешенного на чувстве вины: страшно признаться, но, если бы не смертельная болезнь Лизы, они с Ванечкой не были бы вновь близки, как никогда.

Иван встал, обнял Лиду, скользнул рукой под футболку девушки.

…Они долго лежали, тесно прижавшись друг к другу.

Лида покачивалась на теплых волнах ночных звуков и тихо улыбалась в темноте.

– Честно говоря, не ожидал, что ты сама предложишь помощь Лизке, – сказал вдруг Иван.

– Ой, Ванечка, как ты мог сомневаться! – укоризненно воскликнула Лида. – Конечно: все, что могу и не могу!

– Кровь, эти твои клетки стволовые – ничего не надо. Все препараты, лекарства в больнице есть.

– А что нужно? – с готовностью спросила девушка.

– Деньги на операцию: десять тысяч зеленых.

Лида похолодела.

– У меня сейчас ни копейки, все на запись клипа потратил, – пояснил Иван. – У матери тоже гроши какие-то на карточке. Этот гад, Лизкин папаша, сразу в кусты: пусть делают за счет государства, оно обязано!

– А разве детям делают платные операции? – упавшим голосом пробормотала Лида и осеклась.

– А то ты не знаешь нашу систему! «Да, конечно, операция полностью за счет средств федерального бюджета. Единственное но – на бесплатные операции довольно длинный лист ожидания», – передразнил Иван неведомого доктора. – Я его спрашиваю: «довольно длинный» – это что значит, сколько? В настоящий момент срок ожидания несколько месяцев, отвечает.

– Но за это время ребенок может умереть? – дрожащим голосом возмутилась Лида.

– А кого в нашей стране это волнует?! Главное, во всех институтах – мы обзвонили – тут же предлагают другой вариант: на коммерческой основе. Ржунемогу! Как тебе формулировка? «На коммерческой основе». Сказали бы прямо: бабки есть – живи! Нет – ничем не можем помочь, подыхай в очереди! И ласково дали бы бесплатный совет: обратитесь в общественные организации, в фонды, найдите спонсора.

У Ивана подрагивала щека.

– Лид, ты не думай, что я у тебя просто так деньги прошу: я все до копейки верну! Заработаю и верну! Просто очень срочно нужно, времени нет ждать.