Фортуна - женщина - Уинстон Грэхем Страница 17

Сара стремительно повернулась ко мне. Я включил настольную лампу, и неяркий свет выхватил из полутьмы ее бледное лицо.

— Что это?

— Так, где-то прочитал вчера.

— Я не знала, что вы увлекаетесь поэзией.

— Самую малость.

— Даже читаете наизусть.

Я достал из шкафа новый прорезиненный плащ — для Сары он был слишком велик.

— Нам пора, — сказала она. — Трейси, наверное, волнуется.

— Позвоните ему.

— Не могу… отсюда.

— Понимаю, — я повесил плащ на спинку стула. — Трейси — великодушный муж, не правда ли?

— В каком смысле?

— Разрешает вам выезжать со мной.

— Он считает… что мне не хватает развлечений.

— Все равно не каждый супруг…

— Да, конечно. Между нами существует полное понимание… и доверие.

Не берусь описать, какой отклик во мне вызвали эти слова.

— Значит, любой волокита…

— За последние пару лет я только трижды выезжала без Трейси.

— Простите. Забудьте о том, что я сказал.

Я дал ей прикурить. В наступившей тишине было слышно злобное шипение газа.

— Я уже высохла. Давайте поедем.

— Сара, вы знаете, что я вас люблю?

Она встала так, что ее лицо оказалось в тени. Сигарета в пальцах не дрогнула.

— Да.

— Давно?

— С тех пор как мы катались верхом.

— А раньше?

— Да. Кажется, знала и раньше.

— Как же насчет Трейси — понимания и доверия?

— Вы правы. Они вряд ли простираются так далеко.

Огонек сигареты осветил ее лицо.

— В таком случае почему вы поехали со мной?

Она метнулась к своему пальто.

— На то были причины. Оливер, дождь уже закончился.

— Возьмите свое пальто в руки, а сами наденьте это, — я протянул ей плащ. — Почему вы поехали со мной, Сара?

— А что, не нужно было? Просто захотелось… Не знаю… Извините, я не могу дать вразумительного ответа. Мне действительно не следовало этого делать, — она невесело усмехнулась. — Это совершенно ясно. Простите.

— Вам не в чем упрекнуть себя. Надеюсь, что это не последняя наша встреча?

— Жалко, что вы раскрыли карты. Пока вещи не названы своими именами, легче обманываться.

Я помог ей надеть плащ. Она утонула в нем и с кривой улыбкой повернулась ко мне — очевидно, чтобы поблагодарить, — но вместо этого у нее вырвалось:

— Оливер, не смотрите так!

Но она и сама не отвела взгляда и не пыталась вырваться. Я наклонился и поцеловал ее — сначала в щеку, а затем в губы. Странное, неизведанное чувство — все равно что кубарем с горы!

Я почувствовал слабое сопротивление и сразу отпустил ее. Убогая комнатенка словно увеличилась в размерах; на потолке плясали тени. Я глубоко вздохнул. Громоздкий макинтош отодвинулся, а вместе с ним Сара.

Я перехватил ее у дверей.

— Сара!

— Не будем больше ничего говорить.

— Сара…

Она обернулась — вроде бы сердито, но в ее глазах я не увидел гнева.

— Молчите, Оливер. Не сейчас. Видите, вы правы: из этого ничего не выйдет. Мне не нужно было приходить.

* * *

Я отвез ее в Ловис. Слава Богу, на дорогах в этот час не было патрулей, следящих за превышением скорости: в том состоянии, в котором я находился, было невыносимо иметь с ними дело. В тот вечер я впервые — если не считать нескольких рукопожатий — до нее дотронулся. Возможно, виной тому была та далекая встреча, но Сара всегда казалась мне недосягаемой. Даже сейчас я не мог понять, продвинулся ли я, и если да, то насколько; не представлял ее чувств и мыслей. Она же упорно отказывалась говорить об этом.

Когда мы приехали, дом был погружен во тьму — за исключением ярко освещенного холла. Я остановился на приличном расстоянии в надежде, что никто не услышит, и распахнул перед Сарой дверцу. В этот момент тявкнула Трикси, и я разглядел на крыльце мелькнувший огонек сигареты. Трейси!

— Сара, это ты? — окликнул он. — Пригласи Оливера зайти что-нибудь выпить. Мне нужно с ним поговорить.