Золото скифов - Нина Колчина Страница 17

— Имей в виду, мне помощник нужен! — предупредил он Альбинку, оглядывая набор продуктов. — Ты сможешь приготовить какой-нибудь соус?

Она тяжело вздохнула, наморщила лоб и отрицательно покачала головой.

— Но я научусь. Честное слово, научусь! — поспешно заверила она Игоря, завязывая на нем материн фартук…

Еду готовили долго. Мясо из морозилки неохотно оттаивало на солнце. Игорь с Альбиной тем временем обваливали в муке кусочки рыбы, на которых еще поблескивал лед, и обжаривали их в масле. Вдруг, будто по команде, бросали кухарить и принимались целоваться — горячо, ненасытно, начисто забыв о рыбе и обсыпая друг друга мукой.

Игорь, придавший обеду некую археологическую направленность, называя все блюда именами знаменитых скифских курганов, представил подгоревшее кушанье как «рыбу по-чертомлыкски с угольками»! Крабовый салат с переваренным Альбинкой рисом обозвал «куль-обской кашей с дарами моря». А вообще, идея скифского обеда пришла ему в голову, когда стал жарить свиные отбивные. Их оказалось пять штук. Скорей всего, именно «пятерка» да мысли о скорой экспедиции породили ассоциацию с группой скифских курганов в дельте Дона — «Пять братьев». Они стали известны на весь мир благодаря одному из них, в котором в пятидесятых годах было обнаружено богатейшее царское захоронение.

Под одобрительные возгласы Сашки и Глеба «пятибратные котлеты с кетчупом и зеленью» были внесены в столовую.

…Татьяна Павловна вернулась вечером и была очень довольна, что застала молодежь дома. Она терпеть не могла, когда Володя уезжал в командировки. Чувствовала себя тоскливо, одиноко и начинала придумывать разные дела, чтобы хоть как-то отвлекали.

Вот и сегодня сразу после завтрака отправилась в Москву. Сделала массаж лица в поликлинике на Мичуринском, заехала в парикмахерскую, в химчистку, в меховое ателье, потом в трикотажное. Интересно, что привезет Володька из Швеции? Она составила список нужных вещей. Муж не будет, конечно, по магазинам бегать, кому-нибудь поручит. Но что обязательно выберет сам — так это подарок дочери. Надо купить ей на окончание школы хорошую вещь. Ювелирку можно интересную. Ох, как пошли бы девочке серьги с яркими сапфирами! Ожерелье с крупными жемчужинами и золотым замочком тоже очень элегантно. Володька разберется. Вкус у него отличный, дочь наряжать любит.

Ну а жене? Танюхе своей? Неужели ничего не привезет? В списке, который она составила для мужа, нарочито умолчала о себе. Интересно, заметит ли это Володька. Если заметит, пусть ему будет стыдно! Перед отъездом так на нее накричал. Ужас!.. И транжирка она, и тряпичница, и мать никудышная… Запретил новые шубы заказывать, сказал, что у нее мозги мехом заросли! Накричал и ушел спать в другую комнату. Да! Еще сказал, что на работу идти надо. Никогда, никогда не был таким грубым!

Пускай, с шубами у нее действительно перебор. В этом он прав. Но в конце концов, меха — ее единственная слабость! Что на него нашло? Ладно, все образуется! Настроение, видать, плохое было. А может, неприятности. Ведь должность-то какая! Недавно первым зампредом Совмина стал. Завистников полно.

Остаток вечера Татьяна провела с молодежью. Они молодцы. Таким вкусным ужином накормили. Или с голодухи ей так показалось. Татьяна расчувствовалась и выставила им бутылку дорогущего французского шампанского. Пусть сегодня погуляют! Повод есть — экзамен сдали. Перед сном все вместе отправились на Цыганку. Дочь обожает ночные купания. Действительно, хорошо! Вроде освежает, а сон потом лучше. Жара-то стоит несусветная! Вон Сашка даже в беседку спать пошла. Игорю постелили в гостевой на первом этаже. Ну все, самой тоже пора спать! Скорей бы Володька возвращался.

Татьяна сладко зевнула и взглянула на часы. Полпервого! Ну, понятно, почему глаза закрываются. Они с мужем привыкли ложиться на полтора часа раньше. Зато встают в шесть утра. Не спеша завтракают, разговаривают за столом, а без четверти восемь машина за ним приезжает. Володя почти каждое утро перед работой в поликлинику заезжает на процедуры — то массаж, то бассейн. Заботится о здоровье! Его самодисциплина удивляет даже Татьяну. А она как-никак генеральская дочь, в суровой муштре воспитывалась, а слово «надо» вообще было главным в родительском доме. Она же по сравнению с мужем — чистая разгильдяйка. Располневшая фигура давно требует ограничения в еде. Не получается! А Володька ее не понимает. «Как это нельзя похудеть? Прекрати потреблять жиры и углеводы! Займись гимнастикой!» Она каждый день собирается, но столько соблазнов с их-то возможностями! Ладно. С завтрашнего дня начнет. Муж приедет, а она худенькая, почти как в девичестве, мечтала Татьяна, погружаясь в сон.

Вспомнилось, как познакомились… За ней ухаживал тогда его приятель. С ним-то она и пришла на вечеринку к Володе домой. Там гуляла шумная компания. Володя обхаживал какую-то девушку. С Татьяной же станцевал один танец, сказал, что она очень хорошо двигается, спросил, сама ли придумала фасон платья, и забыл о ней на весь вечер. Даже не смотрел в ее сторону.

Татьяну это задело. Тем более что хозяин дома ей очень понравился — красивый, веселый, вел себя просто, но уже тогда было понятно, что будет начальником. Татьяна потом часто спрашивала его, почему он не проявил к ней никакого интереса. Она уже привыкла к тому, что всегда, в любой компании была объектом мужского внимания. Красивая, стройная, очень модно одета. А он не смотрит даже… Тогда и решила — во что бы то ни стало будет этот парень с ней! Даже на хитрость пошла. Оставила под вешалкой в прихожей туфли, что принесла с собой. Белые такие, остроносые, на высокой шпильке.

Интересно устроена женская память! — думала Татьяна, засыпая. Сколько лет прошло, а помнит, какие на ней в тот вечер туфли были. Белая обувь, даже зимой, вообще входила в моду, и Татьяне по большому блату достали белые ботиночки — невысокие, с красивой шнуровкой, хорошенькие — прелесть! В них она и ушла домой, а на другой день за туфлями вернулась. Уже без приятеля, конечно… Чай пили с вареньем, в кухне… родители пришли… Володя пошел провожать… туфли снова забыла, по правде…

Альбинка вышла из своей комнаты. На цыпочках подошла к дверям родительской спальни. Услышала ровное материнское дыхание и тихо, чтобы не возмутилась ненароком какая-нибудь вредная половица, стала спускаться на первый этаж. На полпути вдруг остановилась, осторожно ступая, вернулась к себе, взяла со столика флакон «Клима» и, растерев в руках благовонную каплю, как гребнем расчесала пальцами золотистую гриву…

— Альбика, я так ждал, что ты придешь. — Отодвинувшись на самый край кровати, Игорь бережно укладывал ее рядом с собой. — Ты меня любишь?

Альбинка обхватила руками его голову и сладко поцеловала в самое ухо.

— Очень! А ты меня?

— Я?! На всю жизнь. Я хочу подвиг какой-нибудь для тебя совершить. Спасти тебя, защитить. Ты меня не разлюбишь?

— Никогда. Я тоже на всю жизнь.

— Скучать буду зверски. Я теперь до конца лета не увижу тебя. Дай тобой полюбуюсь. — Он откинул одеяло, и Альбинка сразу смущенно поджала коленки. — Ну что ты, глупая, меня стесняешься! Я тебя запомнить хочу… буду засыпать в палатке, сегодняшнюю ночь вспоминать и Альбику свою представлять — всю-всю. До чего же ты красивая… — Он нежно касался ее рукой, зарывался лицом в золотистые волосы, целовал шелковую кожу, с наслаждением вдыхал запах тела. — Ты земляничной полянкой пахнешь, солнышком и еще чем-то фантастическим. Какое счастье, что ты меня любишь…