Дракула, любовь моя - Сири Джеймс Страница 17

— Люси, о чем ты говоришь?

— Что? — Подруга растерянно моргнула, как будто возвращаясь из грез наяву.

— Ты что-то сказала о мужчине с красными глазами.

— Правда? — Она странно хихикнула и покачала головой. — Понятия не имею, о чем я.

Я не поверила ей, но она больше не сказала об этом ни слова.

Как ни старалась, я не могла перестать думать о мистере Вагнере. Мои мысли целыми днями возвращались к нашим разговорам и его объятиям во время вальса.

Той ночью, после того как Люси легла в кровать и крепко уснула, я заперла дверь и прокралась в павильон в надежде вновь увидеть его, прекрасно сознавая, что поступаю скандально. К моему разочарованию, мистер Вагнер так и не появился, хотя я прождала довольно долго. Не желая танцевать ни с кем другим, я покинула павильон и некоторое время гуляла по Западному утесу под яркой, прекрасной луной.

Вернувшись домой и войдя в нашу комнату, я с удивлением увидела Люси, которая крепко спала, прислонившись к створке открытого окна. Рядом с ней на подоконнике сидела большая черная птица. Я подумала, что это странно. Птицы редко летают по ночам, особенно летом, не считая видов, ведущих ночной образ жизни, таких как совы. Однако я не слишком встревожилась, взбежала по лестнице, отперла дверь и вошла. Подоконник был уже пуст.

— Люси, с тобой все в порядке? — спросила я.

Она забралась в кровать. Ее лицо было бледным, дыхание тяжелым. Подруга держалась рукой за горло, как будто замерзла, и не отвечала. Я заботливо подоткнула одеяло. Даже во сне было заметно, что она напугана, и мне оставалось только гадать, чем именно.

Наутро за завтраком Люси была ужасно усталой и выглядела бледной, как никогда. Пока она ковырялась в тарелке, хозяйка принесла письмо, которое только что пришло. Лицо подруги просияло, когда она увидела, что это весточка от Артура.

— Он пишет, что его отцу много лучше, — тихо сообщила Люси, просмотрев послание. — Артур сможет приехать с визитом через неделю или две и надеется, что мы совсем скоро поженимся.

— Замечательно, — ответила ее мать.

На глаза миссис Вестенра внезапно навернулись слезы, появление которых она объяснила радостью. Но позже, когда Люси удалилась подремать, а мы с миссис Вестенра пили чай в гостиной, она открыла мне истинную подоплеку своих чувств.

— Как ты знаешь, Люси — мое единственное дитя, — произнесла добрая женщина, со вздохом опускаясь в кресло. — Мы всегда были очень близки. Мне горько терять ее, сознавать, что она вскоре станет замужней женщиной и больше не будет нуждаться во мне так, как прежде. Все же я испытываю облегчение и благодарность судьбе оттого, что у нее вскоре появится новый защитник.

— Уверена, она будет часто приходить к вам за советом и поддержкой, миссис Вестенра, — тепло улыбнулась я. — Даже самый лучший муж никогда не заменит мать.

При этих словах миссис Вестенра подавила тяжкое рыдание, и свежие слезы заструились по ее щекам.

— Ах! Мадам, что случилось? — огорченно воскликнула я. — Я вас чем-то расстроила?

Ей понадобилось несколько мгновений, чтобы собраться с духом и ответить:

— Здесь нет твоей вины, дорогая. — Женщина промокнула глаза льняным платочком. — Просто ты не все знаешь… Я никому пока не говорила. — Она помедлила. — Если я тебе расскажу, пообещай, что не передашь Люси. Я не хочу ее волновать.

— Обещаю, — ответила я.

Как странно было оказаться хранительницей секретов и матери, и дочери, более того, беречь и собственный!

— Вероятно, ты заметила, что в последнее время я нездорова.

— Да, вы легко утомляетесь.

— Это все мое сердце. Оно слабеет. Врач говорит, что мне осталось не больше пары месяцев.

— Пары месяцев? — воскликнула я.

Миссис Вестенра печально кивнула и продолжила:

— Он говорит, что уже сейчас внезапное потрясение может убить меня в любой миг. Вот почему я тихо сижу в своих комнатах с тех самых пор, как мы приехали сюда.

— Ах! Миссис Вестенра, мне очень жаль. — Я горевала о ней и о Люси, которую, несомненно, подкосит кончина матери. — Могу я чем-нибудь помочь? Облегчить вашу участь?

Она ласково улыбнулась, взяла меня за руки и сказала:

— Просто пообещай, что после моей смерти ты останешься такой же верной подругой Люси, какой была всегда.

— Конечно, — отозвалась я, поцеловав ее в щеку. — Можете не сомневаться.

Шли дни, и, к моему смятению, наибольшие опасения вызывало здоровье не миссис Вестенра, а Люси. Она утратила аппетит, становилась все более бледной, усталой и вялой, под ее глазами появилась изможденная синева, причин которой я не понимала. Ее мать пребывала в равном замешательстве, уверяя, что Люси никогда не страдала малокровием, нет его и теперь. Когда я спросила подругу о странных симптомах и нездоровье, она заявила, что озадачена не меньше меня.

Стояли ясные и солнечные дни, но во время прогулок я ни разу не встретила мистера Вагнера. Несмотря на это, я сопротивлялась соблазну прокрадываться в павильон по ночам, вместо этого оставалась дома и приглядывала за Люси. Я следила, чтобы наша комната всегда была надежно заперта, но все же дважды просыпалась и находила подругу в обмороке у открытого окна.

— Дорогая, что ты делала у окна? — спросила я однажды ночью, после того как нашла ее без чувств и уложила в кровать. — Ты ужасно бледна. Я вызову врача.

Она немедленно проснулась и закричала:

— Нет! Никакого врача. Что он может поделать? — Затем Люси как-то странно, жутковато рассмеялась и решительно ущипнула себя за щеки, чтобы вернуть им цвет. — Вот видишь? Со мной все хорошо. Просто замечательно.

Она вела себя так необычно, что я испытывала немалое волнение. Оно переросло в тревогу, когда я, подоткнув одеяло, заметила крошечные ранки на шее подруги, которые она всегда старательно прятала днем.

— Люси, отметины на твоей шее… Помнишь, я нечаянно уколола тебя булавкой? Они до сих пор не зажили, кровоточат и, кажется, стали еще больше.

— Я же говорила, мне не больно. — Она прикрыла ранку рукой. — Оставь меня в покое. Мне нужно поспать.

— Если за пару дней ничего не изменится, то мне придется вызвать врача, — заявила я.

Наутро Люси выглядела особенно усталой и бледной и отказалась вставать с кровати. Хотя мне не хотелось бросать ее, она настояла, чтобы я отправилась гулять в свое удовольствие и не мешала ей спать. Я взяла журнал и вышла на улицу, намереваясь провести пару часов за чтением на Восточном утесе. Небо было серым и пасмурным.

Глубоко погрузившись в раздумья, я прошла мимо рыбного рынка и приблизилась к мосту, когда в мои мысли ворвался знакомый голос:

— Мисс Мюррей?