За тобой - Лина Мур Страница 17

Загорелые руки распахнули полы моего халата, а я судорожно выдохнула. Унижение и обида снова родились внутри, и пока пыталась бороться и возродить дерзкую Анну, Рикардо уже отстегнул два чулка и медленно потянул вниз, оголяя кожу ног.

– Не надо, – новая попытка была проигнорирована, и он продолжил своё занятие.

От боли я снова вздрогнула, и поймала настороженный и изучающий взгляд сине-зелёных глаз. А как ещё реагировать, когда капрон прилип к открытым ранам?

Стыдно, что он видел это. Стыдно, что, вообще, он здесь. Стыдно, что не смогла утаить. Стыдно, что краснею под его взглядом. За всё стыдно.

– Я слушаю, – вздохнув, Рикардо встал и переложил мои ноги на постель.

– Забудьте, – покачала головой и запахнула халат, начав теребить пояс своего одеяния.

Он так устрашающе посмотрел на меня, что захотелось спрятаться за кроватью и больше не выходить. Его глаза горели, как тогда в церкви, когда он заставил на него поднять лицо. Я никогда не видела, чтобы глаза имели свойство жить собственной жизнью. И сейчас они просто светились, блестели, а губы были сурово сжаты.

Нет, он не красавец в общепринятом смысле слова. Но он невообразимый, такая внешность – редкость. Это идеальный представитель мужчин, именно мужчин-воинов, а не мужчин-херувимов. Тёмные вьющиеся волосы, в которые он сейчас погрузил руку, блестели оттенками каштана при свете. Вздёрнутый нос, но он не портил его внешности, даже помогал ей, делал его похожим не на божество, а на реального человека. Цыгане в основном или были чисто выбриты, или носили аккуратные бородки, но не Рикардо. Небрежность, с которой была оформлена его отросшая щетина, придавала пикантности и заставляла меня вспоминать, какая она мягкая, как и губы, которые были подарены мне всего на миг.

Очнись, Мари! О чём ты думаешь? Этот человек разорвал твоё платье и чуть не изнасиловал тебя! Он грубил и обзывал тебя в машине, он резок и ненавидит тебя, как и ты его. А это всё фикция, это ненастоящая жизнь. Она купленная, взята в аренду, и этот мужчина твой арендодатель, которому тебе придётся ещё заплатить. И дай бог, если это будут только слёзы.

– Хорошо, тогда я спрошу у твоего отца, почему у моей жены ступни ног все в крови, и она еле ходит, – спокойно произнёс он и хитро улыбнулся.

О, Боже, горло сжало от этой сладкой пилюли. Надо просто на него не смотреть, просто не поддаваться его гипнотической и соблазнительной внешности. Не забывать, что он внутри полная противоположность своей красоте.

Сглотнув и сжав в руках махровую ткань, пересилила весь свой страх и заговорила:

– Это наказание за мою выходку. Вот и всё. Пройдёт, и вас это не касается. Мы обговорили все пункты, и это не ваша проблема, – несколько резко и нервно прозвучали мои слова, но я желала, только чтобы отстал.

– За что тебя так? – Не унимался он.

– За мою разгульную жизнь, за то, что не дали нюхнуть. Такой ответ устраивает? – Вскинув голову, я враждебно посмотрела на Рикардо, который только прищурил глаза и сложил руки на груди.

– Тогда пришло время выбить из тебя всю твою прошлую жизнь, – растягивал он слова, пока расстёгивал пуговицы на синем пиджаке, и отбросил его на пол.

Я испуганно раскрыла глаза и прижала ноги к груди. Нет, он несерьёзно, правда?

– Прекратите раздеваться, – возмутилась я, когда жилетка и галстук упали к пиджаку.

– Ты практически голая, это неравномерно. Я увидел твоё тело, теперь твоя очередь посмотреть приобретение, – усмехнулся он и вытащил рубашку из брюк.

Медленно, слишком медленно он расстёгивал одну пуговицу за другой, пока его пальцы не задержались на самой нижней.

Последнее что увидела, перед тем как отвернуться, это загорелая гладкая мощная грудь и плоский накаченный живот. Холод внутри, а кожа просто полыхала, такой контраст заставил нервничать ещё сильнее.

Господи, нашли на меня смертельную болезнь!

Звякнула пряжка ремня, и я схватилась за своё одеяние и начала отползать к другому краю.

– Не сбежать, дорогая Анна, – хрипло рассмеялся мужчина, а я панически искала варианты смерти сейчас, сию минуту.

Ремень со свистом ударил недалеко от меня, и я в ужасе закричала, сделав последний рывок от него, закрывая лицо и подтягивая ноги к груди. Но он ухватился за мою лодыжку и резко потянул на себя. Руки хватались за покрывало, а всё тело парализовало, и только громкие истеричные рыдания сотрясали его.

– Всё, хватит, Анна. Хватит лжи, – ласковое поглаживание по волосам, и меня подняли, а под щекой я ощутила горячую кожу, а сквозь неё гулко билось сердце.

Я была прижата к груди незнакомца, который стал моим мучителем, который заставлял меня продолжать жить в страхе за собственную жизнь.

– Расскажи, за что тебя били? Как часто это было? – Шёпотом спрашивал Рикардо, согревая своим дыханием волосы около уха.

– Отпустите меня, я скажу, только не трогайте, – молила я.

– Говори, – он продолжал крепко держать меня, а я хлюпнула носом.

– Я не хотела выходить замуж, испугалась чего-то в последний момент, и сбежала… практически сбежала, но Питер заметил меня, доложил отцу, и я получила наказание, – отчасти сказала правду. Зачем ему знать, что парень хотел большего, приняв меня за Софи, что пытался целовать, зажимая в углу дома, и получил между ног. А я рванула от него, что было сил, и тут же угодила в руки барона, а затем уже к отцу. Нет, это только моя жизнь, моя глупость.

– И он избил тебя там, где думал, я не увижу. И как часто это происходит? – Слышала его голос через грудную клетку.

– Первый раз, – и снова ложь. Всегда получала за сестру, ведь родителям было предпочтительней в детстве думать, что это я такая сложная, неблагодарная и злая.

– Не верю, – он покачал головой и немного отстранился, только чтобы поднять мою голову к своему лицу.

И опять это чувство прострации, когда смотрела на него. Просто невозможно отвести взгляд, и приходилось призывать всю свою гордость и силу, которой практически не осталось.

– Всё закончилось, Анна, – слабо улыбнулся он, и его ладонь легла на мою щёку, а подушечкой большого пальца он стёр влагу на ней. – Я прошу прощения, что заставил тебя кричать, но другого выбора не было, чтобы добиться правды. Теперь ты примешь ванну, обещаю, что не побеспокою, затем ляжешь спать. А что насчёт ваших традиций, то мне плевать на них, дорогая. Завтра мы уедем отсюда, и больше никогда не вернёмся.

Ласковый, дурманящий голос затуманил рассудок, и я моргнула, чтобы снять наваждение. Но что я могла сделать против опытного и взрослого мужчины, знающего и понимающего так много. Ничего, и только осторожно кивнула. Возможно, мы подружимся, и я смогу уберечь его от отца и барона. Он даже не представляет, что на самом деле здесь происходит, не догадывается о планах на него. Это логово гиен, а он тут один, как и я. Нас загрызут, если мы не убежим.