Нежный шантаж - Шэрон Кендрик Страница 17

А ведь когда-то давным-давно он действительно надеялся, что найдется женщина, способная сотворить с ним чудо… Данте смотрел на поблескивающую вдали гладь озера. Надеялся, что и он обретет спутницу жизни, с которой ночь за ночью будет отправляться в кровать… А вместо этого женщины сменяли одна другую, но стоило им хоть немного сблизиться, как не оставалось ничего, кроме скуки. И он уже давно разочаровался и больше и не мечтал встретить человека, что сможет принести в его душу мир и покой. Данте вздохнул. Интересно, обрел ли их Дарио со своей Анаисой?

Стоило вспомнить о близнеце, как в нем сразу проснулась вина за содеянное.

– Что случилось?

Она спросила так мягко, что что-то в нем не выдержало, и слова полились сами собой.

– Отец был избалованным богатеньким сынком, который искал счастья на дне бутылки и в крохотной кучке белого порошка, что вдыхал через свернутую трубочкой стодолларовую бумажку, а во всех своих зависимостях винил отца, потому что того никогда не было рядом. Вот только тысячи людей растут и вовсе без родителей, но при этом далеко не все из них нуждаются в бесконечных стимуляторах.

– А твоя мать? – спросила она так спокойно, словно он только что сказал, что его отец был президентом США.

– Она была скроена по той же мерке. Ну или отец подогнал ее под себя. Я знаю лишь то, что она любила отрываться ничуть не меньше. Или ей нужно было хоть как-то отвлечься от реальности, потому что особой верностью отец никогда не страдал. Они закатывали шикарные вечеринки, походившие на какие-то римские оргии. Помню, как тайком спускался, чтобы посмотреть на валявшихся среди пустых бутылок и бокалов людей и послушать доносившиеся от бассейна женские стоны. А в один прекрасный день мать просто остановилась. Врачи, реабилитация… Правда, на смену алкоголю и наркотикам пришел неумеренный шопинг, но на какое-то время все стало казаться… – Не в силах подыскать подходящего слова, Данте пожал плечами.

– Нормальным?

Он горько усмехнулся:

– Нет, нормальной жизнь в нашем доме никогда не была, но все стало получше. Собственно говоря, какое-то время все шло просто замечательно. Нам казалась, что у нас действительно вновь есть мать, а потом…

– Потом?

Данте уже больше не злился на эту настойчивость, да и вообще чувствовал себя так, словно ему давно пора сделать надрез и выпустить накопившийся внутри яд.

– Ночью была крупная ссора. Не знаю, что у них там случилось, но отец был совершенно невменяем, и мать начала кричать. Тогда он тоже перешел на крик, а потом ушел, а она бросилась за ним. Я знал, что он не в состоянии управлять машиной, и попытался ее остановить, и…

Он умолял мать остаться и изо всех сил за нее цеплялся, но многое ли может восьмилетний мальчишка? Она не стала ничего слушать, а в следующий раз он увидел ее лишь в гробу, с лилиями в руках и невыносимо холодным восковым лицом.

– Она не стала меня слушать, а отец не справился с управлением, и они оба погибли. Я не сумел ее остановить. Отлично знал, в каком отец состоянии, но все равно позволил ей сесть в машину…

Данте невидящим взглядом скользил по коттеджу, в котором поселился вскоре после того, как дед взял их к себе. Но даже здесь он так и не сумел пережить горе и вину и сходил с ума, пока дед не отправил их с Дарио в интернат. И с тех самых пор только и делал, что убегал… Он впервые задумался: а не превратилась ли вся его жизнь в бесконечную одержимость все и всех контролировать именно потому, что тогда он не сумел удержать мать? Не именно ли поэтому так и обошелся с братом?

– Но, может, ты и не мог ее остановить.

Голос Ивы вернул его к реальности.

– Ты о чем?

– Дети далеко не всегда могут добиться от родителей желаемого. Несмотря на все усилия.

Данте смотрел на сидевшую за столом светлокожую женщину, что сейчас походила на какого-то ангела. В простом хлопковом платье она казалась необыкновенно невинной и чистой… Черт, да она же и была невинной и чистой. И дело не только в сексе. Она смотрела так, словно могла забрать из его сердца всю тьму, разочарование и вину, словно как никто понимала, что творится у него на душе…

Сам того не заметив, Данте шагнул к Иве, не в силах оторвать глаз от маняще приоткрытых мягких губ. Внезапное признание опустошило, и теперь ему хотелось лишь забыться.

Он потянул Иву на себя, заставляя встать, и она охотно послушалась, а ее взгляд ясно говорил, что она хочет его ничуть не меньше, чем он ее.

Запустив пальцы в светлые волосы, Данте впился губами в нежные губы и, не в силах сдерживаться, громко застонал. Опустив руки на тонкую талию, он прижал Иву к себе еще крепче, вновь мимоходом подивившись ее легкости, а она отвечала на его поцелуй так жадно, словно стремилась всосать его в себя целиком. На секунду он подумал, где именно ему бы хотелось, чтобы она его пососала, а стоило положить руку на небольшую грудь, как Ива довольно застонала и принялась тереться об него узкими бедрами. Куда же он дел презервативы? И когда их ждут в главном доме?

Но, безнадежно растворяясь в желании, Данте вдруг вспомнил все, что обещал себе не делать. Потому что и так натворил уже достаточно. Не сумел спасти мать. Испортил отношения с братом-близнецом. В бизнесе он достиг ослепительных высот, но в личной жизни… Все, к чему бы он ни прикасался, распадалось прахом, а сам он был просто не в состоянии испытать то, что чувствовали остальные. И даже несмотря на то, что он позволил глупым мечтам Ивы Гамильтон повлиять на свою жизнь… Даже несмотря на то, что она умудрилась затащить его в свою глупую мечту, из которой он не мог так просто уйти… Все это не дает ему права причинять ей боль.

А ведь как же сейчас просто было бы взять ее девственность и стать первым мужчиной, которому довелось побывать в этом прекрасном теле… Первому познакомить ее со всеми радостями секса. Представив, как ощутит роскошную плоть, Данте прикрыл глаза, едва в силах выносить блаженство одной этой мысли. Приникнув губами к соску, посеять внутри ее свое семя, а потом целовать, пока она не заснет в его руках…

Но женская девственность дорогого стоит, и Ива заслуживает куда большего, чем он способен ей дать. Особенно после всего того, что ей и так довелось перенести. Сам же он не способен ни на чувства, ни на какие-либо отношения, и, доставив им взаимное удовольствие, раз и навсегда уйдет.

Отстранившись, Данте глубоко вдохнул, стараясь унять сексуальное желание, но, увидев в ничего не понимающих серых глазах смятение, едва не передумал.

– В Англии я говорил вполне серьезно. Ты не из тех, с кем я вступаю в связь. Так неужели ты думаешь, что раз я кое-что рассказал о прошлом… – Он усмехнулся. – Я сразу же тебя захочу? Неужели ты всерьез повелась? Зря. Это лишь притворство. В обществе деда мы будем играть роль счастливой пары, чтобы потешить его романтические идеалы, но наедине все будет совершенно иначе. Не забывай об этом. Я сплю на кушетке. – Он выдавил из себя улыбку. – Постараюсь тебе не мешать.