Вспышка нежности - Маргарет Уэй Страница 17

Бретт больше не возвращался в разговорах к ее шальной выходке. Такое положение дел расстроило Дану даже больше, чем откровенные нападки. Его благожелательная манера держать себя с ней как с надоедливым ребенком выводила девушку из себя. Ее отец был в полном неведении относительно этой увеселительной прогулки в город — он провел большую часть дня наблюдая за Принцем Гонтлиттом, оценивая его достижения в беге, состояние беговой дорожки, знакомясь с жокеями и завоеванными лошадьми призами. Он даже не передохнул до самого вечера, но в итоге узнал все как свои пять пальцев. Вдобавок он посчитал обязательным для себя поговорить с каждым работником конюшни по очереди, от старшего конюха до мальчишки-ученика. Это было одним его правил. Он всегда утверждал, что успех тренера на девяносто процентов обусловлен преданностью и квалификацией персонала.

Верный своему обещанию, Бретт отдал распоряжение относительно Принца Гонтлитта: теперь все вопросы его тренировок и программы скачек решал только Слоан Грегори, его новый тренер. Это доставило Слоану чрезвычайное удовольствие, тем более что только таким образом он и собирался работать.

После ужина мужчины обсуждали лошадей и родословные. Бретт решил приобрести крепкую породистую новозеландскую кобылу Тамаки, жеребую от подающего надежды скакуна Сэндоуна. Было запланировано перевезти ее в конюшню до того, как появится на свет жеребенок. Обсуждались и достоинства будущего отца. Сэндоун имел репутацию одного из лучших спринтеров в Новой Зеландии.

Марго откровенно скучала от всех этих разговоров. Ей постоянно было необходимо мужское внимание, и она становилась беспокойной и раздражительной, когда его не наблюдалось. Она смотрела на Грегори с холодной враждебностью, не понимая, как его дочь может интересоваться этой болтовней.

Слоан был всецело на стороне Бретта, когда тот принял решение скрестить породистую кобылу с английским жеребцом, чей первый же выход на скачки имел огромный успех, но родословная была еще малоизвестна заводчикам. Джефф выступал против. По его мнению, это было чудовищным финансовым риском.

— Надежный успех — вот что нам нужно, — сказал он убежденно, и его красивое лицо вспыхнуло. — Как насчет Смутьяна?

— Послушай, Джефф, — спокойно сказал Бретт, не понимавший его горячности. — Мы должны достичь цели и, думаю, вполне можем позволить себе пойти на определенный риск. У нас прекрасная позиция — есть возможность неспешно заниматься разведением новой породы спринтеров. Я знаю, что рынок диктует спрос на скороспелок, подающих надежды, но они не способны завоевать Кубка. Только спринтер высочайшего класса выдержит две изнурительные мили. Да, этот жеребец, Смутьян, о котором ты говоришь, действительно «голубых кровей» — его отцом был Стар Корт, стайер с большой буквы на дорожке до двух миль, но у нас самих достаточно таких двухлеток. Я уже все решил.

— В таком случае нам больше не о чем говорить, не так ли? — Джефф встал из-за стола. Румянец на его лице сменился неестественной бледностью.

Марго пристально смотрела на мужа, как будто он был ее злейшим врагом в какой-то тайной войне. Очевидно, ее не беспокоила мысль о том, что жене подобает поддерживать своего супруга и быть ему преданной. Бретт же оставался, как всегда, невозмутимым.

— Думаю, надо пойти посмотреть на первенца Саммертайм. — Он взглянул на Дану и перевел взгляд на Марго: — Хотите с нами?

— Нет, — брезгливо поежилась Марго, — я лучше подожду здесь.

— А мне можно? — с волнением спросила Дана.

— Вам можно, хотя я не понимаю, почему для этого необходимо спрашивать разрешение, — ответил он раздраженно.

Слоан внимательно посмотрел на дочь. Он начал подозревать, что Дана с Бреттом — люди несовместимые. Иногда такое случается в жизни.

— Ладно, пойдем, дорогая, — поспешно предложил он. — Должен признаться, мне и самому не терпится еще раз взглянуть на малышку.

Он собрался отодвинуть стул, чтобы помочь Марго выйти из-за стола, но та, быстро вскочив вихрем промчалась мимо него. Должно быть, она была вне себя. Все трое решили не обращать на это внимания и, спустившись в холл, вышли из дома в яркую лунную ночь. Желтый месяц висел на небе вниз рожками, на густой упругой траве плотно лежала роса. Дана легко шагала между двумя мужчинами, наслаждаясь бодрящей прохладой ночного воздуха, освежавшего ее лицо. Внезапно прямо из-под ее ног взлетела вверх, резко захлопав крыльями, летучая мышь. Дана испугалась и непроизвольно схватилась за Бретта, прошептав нечто несвязное.

— И это называется смелая девушка! — Он утешительно похлопал ее по руке. В его тихом смехе звенел сарказм.

Дана отпрянула от него, но Бретт теперь крепко держал ее за руку.

Саммертайм, статная, красивая гнедая кобыла с девятью честными победами на скачках на своем счету, лежала на соломе рядом с жеребенком, которому было всего день от роду. Она перенесла неожиданно трудные роды: жеребенок шел неправильно. Но с опытной ветеринарной помощью она вышла из этого сурового испытания без особого ущерба для себя и для своей новорожденной дочки.

Бретт зажег свет, и Саммертайм подняла голову, вопрошающе глядя на пришельцев кроткими глазами. Она заслужила сегодня ласку и поздравления.

— Как ты, дорогая? — ласково спросил Бретт. В его голосе слышались нотки нежности и любви.

Жеребенок, девочка, тоже был гнедой масти и с такими же кроткими, ласковыми глазами, как и у матери. На лбу белым пятном выделялась звездочка, а за копытами белели густые щетки волос. У всех троих пришедших при взгляде на нее туг же смягчились лица. Дана взяла отца за руку.