Не чужие люди - Рада Мурашко Страница 17

С Борисом они опять увиделись на рынке. Валерия, опасливо озираясь, переминалась с ноги на ногу возле торбы с одеждой. Борис уверенно прохаживался между рядами, разделяя с торговцами их заработок.

— Ты же не ограбишь бедную беззащитную женщину, — усмехнулась Лера вместо приветствия.

— Как живешь, бедная беззащитная женщина? — почти заботливо поинтересовался тот.

— Да хреновато, — элегически протянула Валерия.

Отношения возобновились. Борис никогда не спрашивал о ребенке, Лера обрадованно молчала. Ей не хотелось вспоминать прошлое. Тем более что настоящее становилось все интереснее. Обожествляемый ею капитализм набирал обороты. Торговали уже все, кто хотел и кого не вытеснили более сильные конкуренты.

Борис помог ей арендовать относительно недорогое помещение под магазин, и Лера с ужасом и восторгом окунулась в новое занятие. Иногда Борис подкидывал ей баулы с товаром. Она благодарила и ничего не спрашивала. Главное было — продать.

А потом явилась милиция. Ее о чем-то спрашивали, что-то искали, чего-то требовали. Еще до того, как она сообразила, что именно случилось, Валерия уверенно заявила: «Я ничего не понимаю».

Это же она твердила и на бесчисленных допросах. Ничего не знает, не понимает, с Борисом Завьяловым знакома, но ничего о его деятельности не знает, никогда не интересовалась. Вещи перекупает у разных людей, может дать телефоны. Одну сумку недавно нашла на автобусной остановке возле урны. Нет, она не знает, почему до нее эту сумку никто не заметил. Возможно, потому что было рано и людей еще почти не было. Это ее личное дело, куда она собиралась в такое время. Она не считает, что это воровство, потому что хозяина рядом не было. Она, между прочим, даже развесила по району объявления о находке, но никто не отозвался, а раз так, она может считать вещи своими, правда же? И делать с ними, что заблагорассудится?

Если что-то нарушила, готова заплатить штраф, сколько надо, но она ничего не понимает и не знает…

На суде она повторила то же самое и вздохнула с облегчением. Наконец-то от нее отстанут.

…Бориса осудили за убийство. Видимо, владелец сумки считал, что зарабатывает не так много, чтобы делиться…

* * *

— Наверное, он вообще уже умер, — задумчиво пробормотала Валерия.

Водитель бросил быстрый любопытный взгляд в зеркало заднего вида. Меркулова отвернулась к окну. Обрывочные, пугающие мысли теснились в голове, раздражая своей бессмысленностью. Все ее недоумение, весь страх и отчаяние выливались в один и тот же неразгаданный вопрос — зачем? Кем бы ни был тот, кто все это затеял, зачем он это делает?

Валерия поняла бы, если бы у нее вымогали деньги, если бы ее пытались убить, но то, что происходило, не имело, на ее взгляд, ни малейшей смысловой нагрузки. А значит что? Это только прелюдия перед чем-то более ужасным и целесообразным? Может, скоро она вместо плюшевых игрушек будет находить у себя в магазинах трупы?

Нет, чушь! Почему бы тогда сразу не начать с главного? А может, кому-то просто понадобилось привлечь внимание к ее персоне? Валерия вспомнила, как сама сегодня сказала Кузовкову, что тот разрушает ее жизнь. Может, это и есть цель? Уничтожить Валерию Меркулову как успешную состоявшуюся личность? И тогда все дело просто в чьей-то антипатии? То есть не то чтобы в антипатии — в ненависти!

Валерия прикрыла глаза, пытаясь представить, кто может испытывать настолько сильные чувства, чтобы затеять такой спектакль. Юлия? Дима? Липатов?.. Игнат? Но за что?!

Она усмехнулась, настолько риторическим получился вопрос. Если уж опытный старлей Кузовков не может ничего понять, то у нее не получится тем более. Остается только привести в порядок «Каприз», поставить там камеры и надеяться, что это поможет.