Такова шпионская жизнь - Александр Эльберт Страница 17

(Из кодекса чести одного непервобытного племени)

Дани обрадовался. И удивился:

— Как ты попала в это захолустье?

«Правду; и ничего, кроме правды.» — подумала Сара, и сказала: — Знакомлюсь со своими корнями: одна моя бабушка родом из этих мест. Времени у меня теперь много. Очень может быть, что в «конторе» мне больше нечего делать…

— Извини, Сара. Я немножко отстал от жизни. Насколько я помню, ты была…

Она засмеялась и вкратце рассказала историю о старом бизнесмене и его четвертой жене, не любящей мужчин.

— Неужели они настолько…

— Ты неправ, Дани. «Там» это была довольно шумная история. Слава Богу, на сам´ой операции это не отразилось, но я стала «невыездной».

— И что теперь? На пенсию? Мне 40 лет, а ты на несколько лет моложе, не рано ли?

— Конечно, рано, даже очень рано. Они, — Сара показала глазами в небо, — думают. А пока предложили отгулять накопившийся за много лет отпуск. Так ведь я уже забыла, как это бывает, да и не умела никогда просто отдыхать и ничего не делать. А ты-то как? Что ты в этой глуши делаешь? Или ты при исполнении и не можешь отвечать даже мне?

По правде сказать, Дани не очень понимал, что можно, а что — нельзя. Актер знает — или очень точно догадывается. Остальные не знают и не догадываются. Но живет то Дани совершенно открыто. А теперь ещё ему предложено жениться, да ещё в таких словах, что отказаться — это почти то же самое, что наружить приказ очень высокого начальства. Дани вспомнил маму и её мечты о внуках, вспомнил Лолу, посмотрел внимательнее на Сару и спросил то, что не надо было спрашивать, но сорвалось с языка:

— Ты не замужем? Не отвечай, я и так понял. Мы почти все в нашей никому не нужной профессии бессемейные или случайно-семейные. А ты красивая… Интересная, молодая… И всё равно… Ну ладно, расскажу о себе, очень коротко. Я здесь на самом на виду, причем не по разрешению, а по приказу. Консультирую дона Педро — это знаменитый актер, американец испанского происхождения. Он играет русского эмигранта Петра Никодимыча… — Дани, неожиданно для самого себя, выложил всё, что можно было, и даже немножко больше.

Сара слушала спокойно и не перебивала, понимая, что Дани устал прятаться и рад просто спокойно поговорить. Конечно, она всё знала и потому старалась реагировать не как руководитель будущей большой операции, а как молодая одинокая женщина, встретившая случайно старинного знакомого, который ей неожиданно понравился. Нельзя сказать, что это было трудно: все шпионы немножко актеры, иногда — талантливые актеры. К тому же Дани её приятно удивил. Она помнила студента — крепыша с лохматой головой, приветливого, но неулыбчивого. А сейчас она видела моложавого мужчину с легкой проседью, просто и аккуратно одетого, явно не слишком счастливого. Сара никогда и никому не жаловалась на свое одиночество и затянувшееся девичество. Так почему же ей вдруг захотелось и она вполне могла бы расслабиться и… Странное задание: женить на себе человека, который и самой ей неожиданно понравился. И Сара вдруг потеряла на секунду контроль над собой и рассмеялась, да ещё не к месту. Дани удивленно замолчал. И правильно сделал: он чуть было не сказал о настоятельном совете «жениться». Он ведь не знал, что Сара ради этого и приехала и «случайно» с ним встретилась.

— Я тебя заболтал? — смущенно спросил «жених».

— Нет, что ты! — Взяла себя в руки «невеста». — Я невольно вспомнила, какие мы были молодые, старательные, идеологически выдержанные. Всё интересно, всё важно, дело — превыше всего. А личная жизнь — о ней и не думали.

— Да и времени на всякую любовную чепуху не было. Учиться, учиться, учиться. Потом работать, работать, работать, — Дани вдруг загрустил.

— А семья и дети — это для тех, кто не способен… — начала было Сара, но вдруг замолчала, положила руку на плечо Дани и сказала с грустной улыбкой:

— Я очень рада, что встретила тебя. Но сейчас на меня накатило. Никогда такого не было. Вот мои координаты. Позови меня на свидание. Как в юности. Если можешь… и хочешь…

— Сара… — начал было Дани, но она покачала головой, повернулась и ушла.

Вернувшись вечером в гостиницу, Сара приняла душ, достала томик своего любимого Набокова и легла с книжкой в постель. Хороший небольшой номер, удобная постель, приятный свет. Она открыла «Приглашение на казнь» и улыбнулась, предвкушая… Не получилось, мысли её запнулись и покатились далеко в сторону от Набокова. Закрыла глаза, открыла, встала с постели, села в кресло, закрыла книгу и неожиданно пригорюнилась. Ей стало почему-то жалко себя, жалко Дани, жалко Мерилин. Посмотрела на часы — уже поздно, близко к полуночи. И решительно позвонила курчавому. Подошла какая-то женщина и сказала, что Бениамин моется. Сара извинилась за поздний звонок и тут же, не теряя ни минуты, позвонила лысому. Детский голос спросил: «Вам кого, папу или маму?» — Саре стало неловко. Она виновато улыбнулась и спросила: «Почему ты не спишь, девочка?» — «Я не девочка, я — Денис. Мне уже 8 лет и сейчас каникулы» — «Здравствуй, Денис. Меня зовут Сара и я хочу поговорить с твоим папой» — «Папа сейчас ссорится с мамой. Её тоже зовут Сара. Папа будет рад подойти к телефону и больше не ссориться. Робик! Тебе какая-то тётя Сара звонит. Ты будешь с ней говорить или сказать, что ты занят?»

Сара рассмеялась и ей стало вдруг всё понятно. Когда лысый, он же Роберт, а дома Робик, смущенно с ней поздоровался, Сара сказала спокойно и очень просто:

— Кажется, Дани мне нравится. Кажется, я смогу понравиться ему. Помогите мне, прикройте меня, мне кажется — это серьезно и не по плану. Почему вы ссорились?

— Один из нас хочет ещё одного ребенка. Я понял тебя, понял. Сообщи подробности, мы с курчавым сочиним что-нибудь очень правдивое для начальства. — Они помолчали, потом Роберт тихо сказал:

— Сара! Не думай об этой чертовой работе, начни жить. А то и глазом не моргнешь, как будешь одинокой, знаменитой. никому не известной несчастной старухой… Мы с Бениамином тебя прикроем… Будь счастлива… Я знаю Дани, он хороший человек. Спокойной ночи.